«Абсолютно», — отрезала Алина и хлопнула дверью так, что проснулся и заплакал Антошка.
Следующее утро началось с грохота на кухне. Алина, не спавшая всю ночь, вышла из спальни и увидела, как Марина торопливо собирает осколки разбитой чашки.
«Прости», — пробормотала она, заметив хозяйку квартиры. «Я нечаянно… Это твоя любимая, да? Та, что от бабушки…»
«Да какая уже разница», — устало ответила Алина, присаживаясь за стол. «Где Дима?»
«Антошку в садик повез. Сказал, сегодня сам отпросится с работы, побудет с ним».
Повисло неловкое молчание. Марина выбросила осколки и села напротив:
«Слушай, Алин… Ты это серьезно вчера, про продажу квартиры?»
«А ты как думаешь?» — горько усмехнулась Алина. «Знаешь, я ведь правда старалась войти в твое положение. Поверила про мужа-тирана, пустила вас, терпела весь этот бардак… А ты что сделала? Превратила мой дом в проходной двор для каких-то пьяных ухажеров».
«Я не специально!» — всхлипнула Марина. «Просто так тошно стало… Валера в магазине работает, где я продукты беру. Все время шутил, улыбался. Я и подумала…»
«А о сыне ты подумала? О том, как ему жить дальше? Вчера от мужа сбежала, сегодня пьяных мужиков домой водишь… А ведь он все видит, все впитывает. Что из него вырастет?»
Марина разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Алина смотрела на нее и чувствовала, как внутри поднимается глухая тоска. В конце концов, она сама во всем виновата – нечего было строить иллюзии про счастливую семейную жизнь.
«Знаешь что?» — сказала она наконец. «Собирай вещи и возвращайся к матери. Не из-за вчерашнего – просто так будет лучше для всех. А я действительно продам квартиру. Хватит уже этого цирка».
К вечеру Марина с Антошкой уехали. Дмитрий помог им погрузить вещи и отвез к матери. Вернулся поздно, от него пахло спиртным.
«Ну что, довольна?» — спросил он, тяжело опускаясь в кресло. «Выгнала сестру с ребенком. Теперь твоя драгоценная квартира снова в полном твоем распоряжении».
«Я никого не выгоняла», — устало ответила Алина. «Она сама решила уехать. И ты прекрасно понимаешь почему».
«Да неужели? А то, что ты месяц ходила с таким лицом, будто тебя пытают? Что каждую царапину на своих обоях оплакивала? Что…»
«Хватит, Дим», — перебила его Алина. «Давай начистоту. Дело ведь не в Маринке и не в квартире. Просто мы с тобой разные люди. Для тебя семья – это когда всех родственников надо тащить в дом и терпеть любые их выходки. А для меня семья – это мы с тобой, наш дом, наше личное пространство».
«Неужели ты не понимаешь?» — Дмитрий поднял на нее воспаленные глаза. «Она же моя младшая сестра! Я обещал отцу перед смертью, что всегда буду о ней заботиться».
«Заботиться – не значит потакать. Ты видишь, что она творит? Сегодня один хахаль, завтра другой… А ребенок?»
«А что ребенок? У тебя-то своих детей нет, вот ты и не понимаешь!»
Алина вздрогнула как от пощечины. Дмитрий знал, как она переживает из-за того, что не может забеременеть. И все равно ударил по больному.
«Знаешь что?» — тихо сказала она. «Я уже позвонила риелтору. Завтра начинаем оформлять документы на продажу. А пока поживи у матери, с любимой сестрой. Дальше разберемся через адвокатов».
«Вот значит как?» — Дмитрий криво усмехнулся. «Ну и правильно. Зачем тебе семья? У тебя же есть квартира».
Он тяжело поднялся и побрел к выходу. У двери обернулся:
«Только знаешь… Ты ведь тоже останешься одна. Со своими идеальными обоями и чистыми полами. Счастливо оставаться!»
Дверь хлопнула. Алина медленно опустилась на диван и впервые за эти безумные недели разрыдалась. Она понимала, что муж прав – она действительно останется одна. Но лучше уж так, чем продолжать этот фарс под названием «семья».
А через месяц квартира была продана. Алина купила себе маленькую студию в новостройке. Дмитрий не появлялся на сделке – прислал доверенность через адвоката. Марина, говорят, сошлась с каким-то новым ухажером.
