— Я поживу у подруги, — сказала Светлана. — У тебя есть неделя, чтобы решить эту проблему. Если через неделю твоя мать всё ещё будет здесь, я подам на развод.
Она вышла из квартиры, оставив мужа стоять в коридоре с побледневшим лицом. Валентина Петровна тут же начала его утешать.
— Не переживай, сынок. Она одумается. Куда ей деваться? Погуляет пару дней и вернётся. А мы пока тут наведём порядок. Я тебе такие котлетки приготовлю, как ты любишь!
Павел не ответил. Он смотрел на закрытую дверь и понимал, что его жена не блефует. Светлана никогда не бросала слов на ветер.
Следующие дни прошли для него как в тумане. Мать обустраивалась в квартире, переставляла мебель, развешивала свои занавески, готовила его любимые с детства блюда. Она была счастлива и не замечала, что сын едва притрагивается к еде, что он не спит ночами, что постоянно смотрит на телефон, надеясь на сообщение от жены.
Светлана не писала. Она не отвечала на его звонки и сообщения. На работе, где они иногда пересекались — она работала в соседнем отделе — она проходила мимо, будто он был невидимкой.
На четвёртый день Павел не выдержал.
— Мам, нам нужно поговорить.
Валентина Петровна подняла глаза от телевизора. Она уже полностью освоилась, сидела на диване в халате, как будто жила здесь годами.
— О твоём переезде. Это была ошибка. Света не вернётся, пока ты здесь.
— Ну и пусть не возвращается! — фыркнула мать. — Нашёл из-за кого переживать. Она тебя не ценит, не уважает. Какая жена бросает мужа из-за того, что к нему переехала мать?
— Мам, я люблю Свету. Я хочу сохранить семью.
— Семья — это я! — повысила голос Валентина Петровна. — Я тебя родила, вырастила, всю жизнь тебе посвятила! А она что? Три года прожили, и то без детей. Это не семья, это так, сожительство.
— Бумажка! Развод — и нет ничего. А я всегда буду твоей матерью.
Павел понял, что разговор бесполезен. Его мать не собиралась уезжать. В её мире она была права, а все остальные должны были подстраиваться под её правоту.
На пятый день к нему в офис пришёл курьер и вручил конверт. Внутри было заявление о разводе и короткая записка: «У тебя осталось два дня».
Павел смотрел на документы и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Это было реально. Света действительно готова развестись. Она не шутила, не пугала, не манипулировала. Она просто ставила его перед фактом: или мать, или жена.
Вечером он вернулся домой решительно настроенным. Валентина Петровна накрывала на стол — она приготовила праздничный ужин.
— Сынок, садись! Я пирог испекла, твой любимый, с капустой!
— Мам, садись. Нам нужно серьёзно поговорить.
Она нехотя села, всем своим видом показывая, что разговор ей неприятен.
— Мам, ты должна съехать. Завтра же начинай искать квартиру.
Валентина Петровна побагровела.
— Ты гонишь родную мать из-за этой… этой неблагодарной особы?
— Не смей так говорить о моей жене!
— Какая она тебе жена? Она тебя бросила! Сбежала при первой же трудности!
— Трудности? Мам, я обманывал её месяц! Я предал её доверие! Она имеет полное право злиться!
— Ты защищал свою мать! Это благородно!
— Это подло! — Павел повысил голос. — Я был трусом! Боялся и тебе сказать правду, и ей! И вот результат — я теряю жену!
— Не теряешь, а избавляешься от обузы! Найдёшь лучше!
— Мам, я не хочу никого искать! Я люблю Свету! Неужели ты не понимаешь?
Валентина Петровна встала из-за стола.
— Понимаю. Ты выбираешь чужого человека, а не родную мать. Что ж, я не буду стоять между вами. Но помни — когда она тебя бросит, а она бросит, такие все бросают, не приходи ко мне плакаться.
— Всё, разговор окончен. Завтра с утра съеду. Но это последний раз, когда ты меня видишь. Ты для меня больше не сын.
Она ушла в гостиную, громко хлопнув дверью. Павел остался сидеть за накрытым столом, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете. Что бы он ни выбрал, он терял.
На следующее утро Валентина Петровна собрала вещи. Она не разговаривала с сыном, не смотрела на него. Вызвала такси, погрузила чемоданы и уехала, не попрощавшись. Павел стоял у окна и смотрел, как машина с его матерью исчезает за поворотом.
