— Десять процентов, — тихо сказала Светлана. — Он оплатил десять процентов от стоимости. Остальное — мои сбережения и ипотека, которую я выплачиваю.
— Неважно, сколько процентов! — отмахнулась свекровь. — Семья — это не бухгалтерия. А я — часть этой семьи. Главная часть, между прочим. Я мать Павлика, бабушка ваших будущих детей.
При упоминании детей Светлана вздрогнула. Они с Павлом планировали ребёнка, но она не могла представить, как будет растить его под неусыпным контролем свекрови. Валентина Петровна продолжала вещать, раскладывая свои вещи по полкам.
— Кстати, о детях. Вам пора уже, три года женаты. Я в твоём возрасте уже второго родила. А ты всё карьерой занимаешься. Ничего, теперь я здесь, помогу вам. И с ребёнком посижу, когда появится.
Входная дверь хлопнула. Павел влетел в квартиру запыхавшийся, с красным лицом. Он явно бежал от метро. Его взгляд метался между женой и матерью, как у загнанного зверя.
— Свет, мам, давайте спокойно поговорим…
— О чём говорить? — Светлана скрестила руки на груди. — О том, что ты месяц врал мне? Или о том, что твоя мать продала квартиру, не поставив меня в известность, что собирается жить с нами?
Павел опустил глаза. Он выглядел как нашкодивший мальчишка, а не как тридцатидвухлетний мужчина.
— Я не врал… я просто не говорил. Искал подходящий момент.
— Подходящий момент? Для того чтобы сказать, что к нам переезжает твоя мать? Может, ты ждал, когда она уже будет спать в нашей постели?
— Света, не драматизируй, — вмешалась Валентина Петровна. — Я буду спать в гостиной. Мы купим раскладной диван, и всё будет прекрасно.
— Нет, — отрезала Светлана. — Ничего не будет. Вы не будете здесь жить.
Валентина Петровна театрально всплеснула руками.
— Ты хочешь выгнать мать родную на улицу? Павлик, ты это слышишь? Твоя жена хочет, чтобы я ночевала под мостом!
— Мам, никто не говорит про мост… — начал было Павел, но Светлана его перебила.
— У вас есть деньги от продажи квартиры. Снимите себе жильё. Или купите студию. Вариантов масса.
— Эти деньги — на старость! — возмутилась свекровь. — Я не собираюсь их тратить на съёмное жильё, когда у моего сына есть квартира. Павлик, скажи ей!
Павел молчал, переводя взгляд с одной женщины на другую. Светлана видела, как он мучительно пытается найти компромисс, который устроит всех. Но такого компромисса не существовало.
— Павел, — её голос стал жёстким. — Выбирай. Или твоя мать уезжает отсюда сегодня же, или уезжаю я. Навсегда.
— Света, ты же не серьёзно…
— Абсолютно серьёзно. Ты месяц обманывал меня. Ты позволил своей матери продать квартиру, зная, что я против её переезда к нам. Ты дал ей ключи от нашего дома без моего ведома. Это предательство, Павел.
Валентина Петровна фыркнула.
— Предательство! Тоже мне, королева драмы. Павлик просто заботится о матери, как любой нормальный сын.
— Нормальный сын обсудил бы это с женой, — парировала Светлана. — Нормальный сын не стал бы за её спиной устраивать переезд матери.
Она прошла в спальню и достала из шкафа чемодан. Павел бросился за ней.
— Света, постой, не надо! Давай поговорим!
— О чём? — она начала складывать вещи. — Ты уже всё решил за меня. Твоя мать важнее. Что ж, живите вдвоём.
— Я не говорил, что она важнее! Просто… это моя мама. Я не могу её бросить.
— А меня можешь? — Светлана остановилась и посмотрела ему в глаза. — Ты месяц выбирал её, скрывая от меня правду. Ты уже сделал выбор, Павел.
В дверях появилась Валентина Петровна.
— Павлик, оставь её. Пусть уходит, если хочет. Найдёшь себе нормальную жену, которая будет уважать семью.
Это была последняя капля. Светлана захлопнула чемодан и направилась к выходу. Павел пытался её удержать, хватая за руку. — Света, пожалуйста! Я люблю тебя! Мы что-нибудь придумаем!
— Что именно? — она остановилась. — Твоя мать уже продала квартиру. Она уже здесь со своими чемоданами. Что ты придумаешь?
Павел растерянно молчал. Он не думал так далеко. Он надеялся, что как-нибудь всё само собой устроится, что Светлана смирится, привыкнет. Он не ожидал такого решительного отпора.
