Тревога, сомнения, упрямство… всё сплелось в тугой комок, и одна мысль теперь бьётся в голове: «Я выясню всё до конца, чего бы это мне ни стоило».
Мужество говорить вслух
Пожалуй, однажды наступает момент, когда уже нельзя притворяться, что ничего не происходит. Сердце ноет, обида гложет, но ведь нельзя так жить — дожить до седины и быть призраком в собственной жизни.
Я готовилась к этому разговору, словно к экзамену, — простыню с уликами держу в голове: сообщения на телефоне, чек из ресторана, запах чужого парфюма, его шаткие объяснения… Всё это — нервы, слёзы ночью — сгустилось в один вечер.
Он вернулся поздно. Бросил ключи на полку, даже не сняв шапку.
— Ты чего не спишь, Валя?
— Жду тебя, — отвечаю негромко, смотрю прямо, не отвожу взгляда. — Нам нужно поговорить.
Он опустился на стул, будто чувствовал, что отступать некуда.
Я достаю из кармана куртки чек, кладу на стол — аккуратно, будто хрустальную вазу. Молчу. Верчу в руках его телефон — тот самый, где прошлым вечером на экране мигала чужая благодарность и смайлик. Смотрю ему в глаза.
— Николай… — голос тихий, но твёрдый. — Ты много раз говорил мне — люблю, устал, завал на работе… Я устала быть наивной. Я всё вижу. Я всё понимаю.
Он молчит, шапка всё ещё на голове — сжался, как мальчишка провинившийся.
— Чек из ресторана. Запах на рубашке, который мне не принадлежит. Сообщения, которые ты мне не адресовал.
Теперь смотрит на меня: впервые, наверное, за эти месяцы — по-настоящему.
— Валя, ты что… Хочешь скандала?
— Я хочу знать правду, Коля. Не иллюзию. Мне не нужна любовь, которой нет.
Он злится сперва, даже стукает кулаком по столу:
— Ты себе придумала! Я… у меня был тяжёлый период! Ты не понимаешь, мужчины тоже устают.
Но уже не орёт, сник весь. Морщится, будто внутри всё обожгло.
— Я правда был не прав, — тихо говорит. — Оно… случайно вышло. Я ей ничего не обещал. Она просто… услышала меня, когда ты постоянно была чем-то занята.
Он смотрит на меня, ищет прощения глазами. Никогда не видел его таким беспомощным.
— Я пятьдесят восемь лет прожила не зря, Коля. Я не кукла для ожидания. Мне нужна не форма, а суть. Честность… это не милость, это — уважение.
Я говорила спокойно. Сама удивилась, что не дрожу, не плачу. Мне не хочется кричать, — хочется только ясности в глазах.
— Ты прости… Старею, глупею, — он шепчет, будто извиняется перед кем-то неведомым.
Я смотрю на него — и впервые не жду чуда. Всё стало на место.
Внутри не боль, не злость, а как будто ясное, холодное утро: правда резкая, но нужная.
— Я побуду одна, Коля, — говорю твёрдо. — Для меня правда дороже привычек. Я хочу понять, что впереди.
Он кивает. Смотрит долго, а потом уходит в тишину коридора, будто тень скользнула по полу.
