— Ты только не вздумай устраивать сцен, ладно? — Дмитрий суетливо поправлял галстук, стоя у зеркала в прихожей. — Она просто хочет помочь… ну, как умеет.
Ирина уже третий раз закатывала глаза. — «Помочь», Димочка? Последний раз, когда она «помогала», я два дня искала свои трусы. Потому что «в вашем шкафу всё неправильно лежит».
— Ну зачем ты так, Ира? — устало выдохнул он. — Ей просто тяжело. Она одна, отца нет, у неё кроме нас — никого.
— Конечно. А у меня тут ковер в лососевых пятнах от её «правильного» борща. Но давай, давай, впустим в дом ураган по имени Елена Петровна, — Ирина обула кеды и натянула куртку. — И чтоб до ужина меня не было. Я на работе, напомню. Там, где люди здороваются, а не обнюхивают полки в холодильнике на наличие «испорченного творога за сорок восемь рублей».
Он только вздохнул. Дверь за Ириной хлопнула, и через пятнадцать минут в квартиру, как в водоворот, влетела Елена Петровна.
— Где сын? Где чайник? Где мусорное ведро, я сейчас выкину эти прокисшие бананы! — с порога объявила она, вдыхая запах квартиры, будто санитар-эпидемиолог с манией величия. — Ой, ну слава богу, у вас ещё не всё развалилось.
— Мама, привет, — сказал Дмитрий, растерянно беря у неё сумку, которая больше походила на вещмешок военно-полевой матери. — Ты чего такая резкая?
— Я резкая? Это твоя жена резкая. Стукнешь — искры летят. Я ей звоню — молчит. Пишу в мессенджер — читает и не отвечает. Это что за воспитание?
— Ира просто занята, у неё сейчас аврал…
— Конечно. Занята. Наверное, в офисе свою диету обсуждает. У вас в холодильнике кефир и три яйца. Вы так и живёте? Я же не крысами вас родила! — Она уже стояла у открытого холодильника, укоризненно покачивая головой.
Началось.
Через час она вытащила все продукты, вымыла полку, дважды позвонила подруге в Пензу и накатала список покупок, где помимо гречки и лука значились слова «хозяйственность» и «долг». Дмитрий ушёл в комнату, делая вид, что работает. Но он знал — вечером будет хуже.
Ирина вернулась домой в восемь. Под глазами — тени, на плече — сумка, в руках — пакет с курицей-гриль. Она мечтала о ванной и молчании. Нашла только запах укропа и аромат недовольства.
— О, наконец-то пришла. — Елена Петровна сидела на кухне, как Кощей на сундуке с доместосом. — Я думала, ты уже на ночёвку к себе на работу перебралась.
— Добрый вечер, — спокойно, но ледяно сказала Ирина.
— А я тут борщ сварила. Не знаю, ешь ты такое или опять у тебя пост на шпинате?
— Спасибо, я не голодна, — она поставила курицу в холодильник.
— Зачем ты это купила? Я же приготовила! Деньги на ветер. Ты в курсе, что у вас несбалансированное питание? У Димы гастрит начнётся от этих ваших фастфудов.
— Мы живём вместе пять лет, и гастрит у него начался только после твоего приезда, — буркнула Ирина. (продолжение в статье)
Вечер. В квартире пахнет кофе и чем-то подгоревшим — видимо, ужин не удался. Дмитрий скинул ботинки в прихожей, размазав по полу капли дождя. В кухне горел свет, но тишина была такой густой, что аж звенело в ушах.
— Привет, — хрипло бросил он, разминая затекшую шею.
Наташа сидела за столом, уткнувшись в телефон. Её пальцы быстро скользили по экрану, будто она что-то стирала. Или удаляла.
— Ты чего молчишь? — Дмитрий открыл холодильник, достал пиво. — Опять обиделась на что-то?
— Нет, — она наконец подняла на него глаза. — Просто всё решила.
— Я заблокировала наш общий счёт.
Пивная банка зависла в воздухе.
— Квартира на мне. Машину тоже переоформила. — Голос у неё был ровный, будто она диктовала список покупок. — Можешь бежать к своей маме. Может, она тебе поможет.
Дмитрий медленно поставил банку на стол.
— Наташ, ну хватит! — Он резко стукнул ладонью по столу. — Что за бред?
— Бред? — Она наконец отложила телефон. — Бред — это когда ты уже третий год ставишь маму выше меня. Бред — это когда мы не можем купить новую стиралку, потому что ты снова отдал ей половину зарплаты.
— Она одна! Ей тяжело!
— А мне легко? — Глаза у Наташи блеснули. — Я одна тяну квартиру, кредиты, быт, а ты только и делаешь, что бежишь к ней по первому зову.
— А я кто? — Она встала, и стул с грохотом упал назад. — Я твоя жена или так, временная подружка?
— Ты перегнула. Сейчас же разблокируй счёт.
— Всё, хватит. — Она резко выдохнула. — Я устала. Иди к ней. Может, она тебя накормит, раз я такая плохая.
Она развернулась и вышла, хлопнув дверью в спальню.
Дмитрий стоял посреди кухни, сжимая в руке неоткрытую банку пива. В голове гудело.
Но где-то глубоко внутри уже шевелилось другое чувство — страх. Потому что она говорила это не в истерике. Она говорила так, будто всё уже решено.
И это было хуже всего.
Дверь в спальню захлопнулась с таким звуком, будто Наташа хотела раздавить всю его прошлую жизнь одним движением. Дмитрий остался стоять посреди кухни, сжимая в руке банку пива. Конденсат капал ему на пальцы, но он этого не замечал.
— Нахрена?! – вдруг рявкнул он, швыряя банку в мусорное ведро. Оно грохнуло, и что-то внутри разбилось.
Из спальни не ответили.
Он рванул за ней, распахнул дверь. Наташа сидела на кровати, уткнувшись в телефон, но пальцы её дрожали.
— Ты вообще понимаешь, что ты наделала? – прошипел он. – Как я теперь буду платить за кредит? За коммуналку?
— Думай, – она даже не подняла глаз. – Ты же взрослый мужик, сам всё решаешь. (продолжение в статье)
— Ты же понимаешь, это даже не обсуждается, да? — Женщина в халате с причудливо скрученным полотенцем на голове прошла мимо мужа, бросив фразу так легко, будто речь шла о выборе пиццы на ужин.
Мужчина, уткнувшийся в ноутбук, едва поднял взгляд. Он сколько угодно мог бы казаться сосредоточенным и погружённым в дело, но тот, кто знал его близко, сразу бы понял: он просто тянет время.
— Что именно "не обсуждается"? — Влад снял очки и сконцентрировался. Без очков лицо стало суровее, резче, словно он пытался прочитать скрытый смысл за нелепой формулировкой в её фразе.
— Ты оплатишь свадьбу Марины, — радостный голос Ирины мог смело конкурировать с фейерверком.
— Простите, что? — мужчина хмыкнул и откинулся в кресле.
— Ну, свадьбу. Всю, — она развязала полотенце и теперь возилась с волосами, начесывая их как—то бесцельно.
— Прости, я что—то пропустил. На каком собрании нашей семейной внутренней ячейки приняли решение, что именно "я" должен оплатить это торжество?
Стены их гостиной, выкрашенные в модный серо—зелёный цвет, словно замерли в ожидании. Комната была уютной, но без перебора, как те квартиры, о которых пишут на форумах: "ничего лишнего". На полке стояли книги и пара фотографий – самые заметные с их свадьбы. Влад скептически ассоциировал тот день с первым началом строительных работ – торжественно положили фундамент, но сколько ещё камней придётся снять со старого места, чтобы довести всё до ума, никто не подсчитал.
— У нас в семье так принято, — уверенно продолжила Ирина, словно рассказывала вековую традицию, которую тщательно передавали из поколения в поколение.
— В какой семье? В нашей? — Влад посмотрел на неё поверх очков. — Мы с тобой живём на планете Земля, в четырёх стенах, в этом городе, и я, честно говоря, первый раз слышу об этом вашем "семейном регламенте".
Его жена выглядела, как обычно: уверенность в каждом движении, острый профиль, манера говорить так, будто она всегда права – и чаще всего, что уж отрицать, права она и была. Ирина никогда не вступала в спор, если не чувствовала, что её позиция непрошибаема, подобно стене старинного замка.
— Ты же мужчина, ладно? Глава семьи. А значит, обязан помогать.
— Да, конечно. Я готов помочь. Сумма 20 тысяч рублей вполне разумна для такого рода помощи.
Ирина подняла брови, так будто ей сообщили, что он только что предложил заменить банкет на сухпайки.
— Влад, ну ты вообще слышишь себя? Какой двадцатник? Ты бы ещё предложил поздравительную открытку отправить.
— Ирина, я просто хочу уточнить. Здесь свадебный бюджет – это вопрос твоей морали или твоей фантазии? Потому что пятьдесят тысяч, которые я первоначально мог выжать из бюджета, уже казались мне геройством, а ты тут озвучиваешь свои "идеальные цифры"... Четыреста тысяч рублей? ТЫ серьёзно? — Влад начал повышать голос, но тут же осёкся.
Несмотря на харизму и довольно неплохую выдержку, нервы у него всё же иногда сдавали. "Стой, не груби", — приказал он себе мысленно.
— У нас в семье, — ласково продолжила Ирина, словно всё происходящее — это просто недоразумение в общении, — у близких принято помогать. Мама помогала тёте Лене, папа оплачивал кучу чего, включая половину машины для брата.
— Я это слышал, да. Один вопрос, который никак не могу понять: где во всей этой радужной схеме фигурирует слово "позволить себе"? Вы понимаете, что "бюджет" — это не каприз, а суровая данность? Ну, ладно, блокадный Ленинград я тебе тут разыгрывать не буду, конечно, не дошли мы до репы без соли. Но четыреста тысяч только за то, чтобы жениться?!
Ирина села на диван, резко замолчав. Её руки механически разглаживали складки халата, а взгляд – ровный, прямой – буквально бурил мужа взглядом.
— Это из принципа, да? — Она прищурилась. — Тебе просто плевать на мою семью?
— Да нет же! — Влад зло выдохнул. — Я за Марину рад. Пусть выходит замуж, я даже тост ей напишу. Честно. Даже с определённой поэзией. Но не надо меня заставлять быть кем—то другим — каким—то магическим банкоматом в человеческом обличье!
Минутное молчание обострило ситуацию. Влад вскочил, прошёлся вдоль комнаты, словно зверь в клетке.
— Ладно. Допустим. Вот двадцать тысяч. Это мой... максимум, пойми уже наконец.
— Дорогой, — холодно произнесла Ирина. — Марина тебе не забудет. Да и я, пожалуй, тоже...
📖 Также читайте: — Вань, это чё вообще было? — со злостью в голосе спросила Олеся и посмотрела на нежданную гостью с оравой детей
Спустя несколько дней.
Вера Степановна сидела у окна, ловя последние полоски солнечного света. Дом его матери, пропитанный запахом домашней выпечки и каких—то травяных примочек, всегда казался Владиславу самым безопасным местом на Земле. Здесь даже после тяжёлого разговора с женой, тревога всегда оставалась за порогом.
— Мам, даже не представляешь. Она мне заявила, что должен оплатить свадьбу её сестры, — Влад рассмеялся, чуть сам не веря, что пересказывает эту нелепицу, как будто они с матерью обсуждают погодные странности этих дней. — Полностью свадьбу оплатить, представляешь? Как будто мне вчера премию в пять миллионов выдали за особые заслуги.
Вера Степановна поводила чайной ложечкой в кружке, не спеша ответила:
— Неужели это она так серьёзно сказала? Наверное, имеется в виду помощь, ну что—то подарить. Это ведь нормально – молодой семье подарок сделать.
Раньше мать его легко могла возмутиться, но с возрастом она стала куда более философски воспринимать чужие поступки, даже спорные. Только сейчас, слыша её мягкий голос, Влад почувствовал, что это его немного задевает.
— Не про подарок речь, — добавил он. — Она прямым текстом сказала: "Оплати свадьбу". Как будто я ни о чём другом думать не должен.
С кухни донёсся звук льющейся воды и хлопнувшего шкафчика — его сестра, Галина, которая решила дополнить встречу пирожками, выглянула из—за угла.
— Влад, да брось ты. Может, она пошутила? Ты же знаешь, у женщин иногда это как—то по—своему выходит. Сказала на эмоциях, а ты что — серьёзно взял да поверил?
— Какая шутка? — Влад резко обернулся к сестре. — Не похоже, чтобы она шутила. У неё там и интонация была серьёзная...
Но тут он задумался. Честно говоря, за эти несколько дней после разговора с Ириной он уже не раз перетасовывал этот диалог в голове, всё вроде казалось ему логичным тогда. Но если подумать...
— Подожди, — пробормотал он, сам не понимая, к кому обращается. — А что если и правда?
Галя только усмехнулась, перехватив его взгляд:
— Ну, Влад, подумай сам. Какие ещё четыреста тысяч? Ваша свадьба хотя бы вертелась вокруг тебя, а здесь про сестричку. Явно стёб. Тем более Ира любит иногда бросить что—нибудь для смеха.
Влад прикусил губу, внутренне прокручивая ситуацию в новом свете. (продолжение в статье)