— Да кто ты такая, чтобы меня судить? Сидишь на деньгах, жадничаешь…
— Эти деньги я заработала честно. Тридцать лет в школе проработала, каждую копейку считала. И не позволю какому-то проходимцу меня обворовывать.
— Олег, успокойся, — Света встала между ними. — Мам, ты тоже…
— Нет, Света. Пусть он скажет правду. Зачем ему деньги на самом деле.
Олег молчал, тяжело дыша. Потом развернулся и пошёл к выходу:
Дверь хлопнула. Света и Лидия остались одни.
Неделю Света не приходила и не звонила. Лидия мучилась, но звонить первой не решалась. Галина Фёдоровна заходила каждый день, подбадривала:
— Правильно сделала. Хватит позволять собой вертеть.
В субботу утром в дверь позвонили. Лидия открыла — на пороге стоял Олег с сумкой в руках.
— Можно войти? — спросил он. — Последний раз.
Она пропустила его. Олег прошёл в гостиную, поставил сумку.
— Забираю свои вещи, — сказал он. — Мы со Светой расстаёмся.
— Из-за денег? — тихо спросила Лидия.
— Не только. — Он не смотрел на неё. — Она теперь по-другому на меня смотрит. Спрашивает, зачем мне были нужны деньги на самом деле.
— Правду. Что задолжал одному человеку. Серьёзному человеку. И что срок выплаты подходит.
Лидия кивнула. Она всё поняла без объяснений.
— Знает. Но не может простить, что я её маму обманывал. Говорит, это нечестно.
Олег собрал свои книги, диски, зарядку от телефона. Лидия смотрела и думала о том, что два года этот человек сидел за её столом, ел её еду, называл тёщей. А она его совсем не знала.
— Лидия Васильевна, — сказал он, уже уходя, — извините. За всё.
— Иди, — ответила она. — И больше не приходи.
Дверь закрылась. Лидия села в кресло и заплакала. Не от жалости к Олегу, а от облегчения. Впервые за долгое время в доме стало спокойно.
Вечером пришла Света. Глаза красные, но лицо решительное.
— Мам, прости меня, — сказала она. — Я была не права.
— Проходи, дочка. Чаю попьём.
Через месяц Лидия Васильевна шла по улице с лёгким шагом. В руке — справка из банка о новом вкладе. Деньги теперь лежали под хорошие проценты, и никто, кроме неё, к ним доступа не имел.
Заходила к нотариусу — переписала завещание. Всё Свете, но с условием: получить наследство она сможет только в пятьдесят лет. До этого — только проценты с депозита, если понадобится на лечение или учёбу внуков.
— Мудрое решение, — одобрил нотариус. — В вашем возрасте осторожность не помешает.
Дома Лидия села в любимое кресло, заварила хороший чай — не самый дешёвый, а тот, что нравился, — и посмотрела в окно. Во дворе играли дети, старушки кормили голубей, жизнь шла своим чередом.
Света теперь приходила каждые выходные. Одна, без Олега. Рассказывала о работе, делилась планами. Говорила, что думает о переезде к матери — квартира большая, вдвоём веселее.
— Не торопись, — отвечала Лидия. — Поживи пока одна. Поймёшь, чего хочешь на самом деле.
В телефоне лежало сообщение от Галины Фёдоровны: «Как дела, героиня?». Лидия улыбнулась и написала в ответ: «Всё хорошо. Спасибо за поддержку».
Да, всё действительно было хорошо. Деньги лежали в банке, завещание написано, совесть чиста. А главное — она больше не боялась сказать «нет». Не боялась показаться жадной или злой. Её деньги, её дом, её решения.
Лидия Васильевна поднялась с кресла, подошла к окну и помахала рукой соседке во дворе. Жизнь продолжалась, и это была её жизнь — настоящая, честная, без притворства и компромиссов.
Популярное среди читателей
