— Дим, у нас на счёте было сто двадцать семь тысяч. А сейчас тридцать семь. Куда делись деньги?
Маша стояла посреди прихожей с телефоном в руке, глядя на мужа, который развязывал шнурки на ботинках. Сердце колотилось так, что в висках застучало. Весь день она пыталась дозвониться до Димы, но он не брал трубку. Говорила себе, что это какая-то ошибка, что сейчас всё объяснится.
Дима выпрямился, посмотрел на неё и вздохнул.
— Да, это я снял деньги со счёта, мама в санаторий захотела.
Маша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Девяносто тысяч. Девяносто тысяч рублей, которые они копили полгода на ремонт.
— Как это ты снял? — наконец выдавила она. — Это наши деньги. На ремонт. Мы же договаривались.
— Маш, ну понимаешь, там путёвки со скидкой появились. Надо было срочно вносить предоплату, — Дима прошёл на кухню, открыл холодильник. — Мама давно мечтала поехать. Я не мог ей отказать.
— Не мог отказать, — повторила Маша, следуя за ним. — А меня ты не мог спросить? Дим, у нас на кухне потолок трещинами пошёл. Розетки искрят. Ты сам говорил, что опасно.
— Ну, ещё немного подождём, — Дима достал из холодильника контейнер с едой, поставил в микроволновку. — Это моя мама, Маш. Она меня одна вырастила. Отец ушёл, когда мне три года было. Она всю жизнь на меня положила.
Маша села на стул, пытаясь собрать мысли. Варвара Андреевна. Конечно же. Как она сразу не поняла. Свекровь всегда умела получать от сына всё, что захочет. Стоило ей только вздохнуть, и Дима мчался решать её проблемы.
— Дим, я понимаю, что это твоя мама, — Маша старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Но мы планировали этот ремонт. Штукатурка сыплется на плиту, когда я готовлю. Это опасно. Рабочие договорённые, они в июне должны начать.
— Всегда ты про этот ремонт! — Дима повернулся к ней, и впервые за вечер Маша увидела раздражение на его лице. — Мама важнее! Ей надо восстановить здоровье. Она ведь не молодая уже.
— А деньги можно вернуть? — спросила Маша. — Может, санаторий вернёт предоплату?
— Нет. Там в договоре написано, что при отказе деньги не возвращаются.
Маша встала и пошла в спальню. Закрыла за собой дверь, легла на кровать и уставилась в потолок. Слёзы подступили к горлу, но она не позволила им пролиться. Девяносто тысяч. Полгода она откладывала каждую лишнюю копейку. Отказывала себе в новых сапогах, которые так хотелось купить. Не ходила с коллегами в кафе, готовила обеды заранее и брала с собой. Считала каждую тысячу.
А Дима взял и потратил всё. Даже не спросив. Даже не предупредив.
На следующее утро Маша проснулась раньше будильника. Дима спал рядом, повернувшись к стене. Она тихо встала, оделась и вышла из квартиры. На работу в клинику надо было к восьми, но сейчас было только шесть. Маша шла по улице, не замечая людей вокруг. В голове крутилась вчерашняя ссора, слова Димы, его раздражение.
— Маш, ты чего такая? — Лена, медсестра и её коллега, встретила её уже в раздевалке. — Лицо как будто всю ночь не спала.
— Не спала, — призналась Маша, снимая куртку. — Лен, у меня такое вчера случилось.
Она рассказала подруге всё. Про деньги, про санаторий, про свекровь. Лена слушала, и с каждым словом её брови поднимались всё выше.
— Подожди-подожди, — перебила она. — Он снял девяносто тысяч со счёта и даже не предупредил? Маш, ты вообще понимаешь, что это неправильно?
— Понимаю, — Маша опустилась на скамейку. — Но что я могу сделать? Деньги уже потрачены. Санаторий не вернёт.
— А свекровь? У неё самой денег нет?
— Не знаю. Она работает в поликлинике, медсестрой в процедурном кабинете. Зарплата у неё небольшая, конечно, но она же не бедствует. Квартира своя, одна живёт.
Лена покачала головой.
— Слушай, а ты уверена, что у неё правда денег нет? Может, она просто привыкла, что сын ей всё оплачивает?
Маша задумалась. Действительно, откуда она может это знать? Варвара Андреевна никогда не жаловалась на нехватку денег. Всегда была одета прилично, в последний год даже в парикмахерскую дорогую начала ходить.
— Не знаю, — призналась она. — Но даже если так, что я могу сделать? Дима всё равно на её стороне.
— Тогда поставь условие, — Лена встала, поправила халат. — Скажи, что раз он потратил ваши деньги, пусть сам за два месяца заработает на ремонт. Пусть берёт дополнительные заказы, работает по выходным.
— Лен, это нереально. У него зарплата тридцать пять тысяч. Даже если будет работать без выходных, он столько не наберёт.
— Вот именно, — Лена направилась к выходу из раздевалки. — Пусть почувствует, каково это — потерять полгода накоплений. Может, тогда поймёт.
Маша осталась сидеть на скамейке ещё несколько минут. За окном начинался обычный рабочий день. Люди спешили по своим делам, не подозревая, что чья-то жизнь только что перевернулась. Она достала телефон и посмотрела на баланс карты. Тридцать семь тысяч. Смешная сумма для ремонта целой кухни.
Вечером, когда Маша вернулась домой, в квартире было темно и тихо. Дима ещё не пришёл. Она включила свет, прошла на кухню и остановилась у окна. Надо было готовить ужин, но руки не поднимались. Она села за стол, достала блокнот и калькулятор.
Если отложить ремонт на полгода и снова начать копить, они смогут собрать нужную сумму к зиме. Но это значит, что всё это время придётся жить с трещинами на потолке и неисправными розетками. Можно взять кредит, но процент высокий, и Маша принципиально не любила кредиты. Её родители всю жизнь учили её жить по средствам.
Дверь хлопнула, и в прихожей появился Дима. Он прошёл на кухню, кивнул ей и молча открыл холодильник.
— Нам надо поговорить, — сказала Маша.
— О чём? — Дима не оборачивался.
— О деньгах. О том, что будет дальше.
— А что дальше? — он наконец повернулся к ней. — Будем копить заново. (продолжение в статье)
Дверь в квартиру Марины распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. В проеме стоял Виктор — бывший муж, с которым они развелись всего три месяца назад. В руке он держал потрепанного плюшевого медведя.
— Ты совсем совесть потеряла? — процедил он сквозь зубы. — Мои родители ждали детей два часа у школы! Два часа, Марина! И только потом охранник сказал, что их забрала ты!
Марина сложила руки на груди, стараясь не показывать, как внутри все дрожит от злости и усталости. Двое детей — восьмилетний Кирилл и шестилетняя Аня — испуганно выглядывали из-за ее спины.
— Я предупреждала твою мать, что в среду сама забираю детей. Сегодня среда, если ты не заметил. Я специально отпросилась с работы пораньше.
— Предупреждала? Когда? Где? — Виктор был в бешенстве. — Мама говорит, никаких сообщений от тебя не было!
— Я написала ей вчера вечером на WhatsApp! — Марина достала телефон и продемонстрировала сообщение. — Вот, смотри! «Елена Павловна, завтра я сама заберу детей из школы, не нужно за ними приезжать». Отправлено в 19:43, прочитано в 19:45. Что еще не так?
Виктор уставился на экран, его лицо медленно меняло выражение.
— Мама сказала, она не получала...
— Твоя мама врет, Витя. Как всегда, — устало вздохнула Марина. — А теперь уйди, пожалуйста. У нас с детьми планы.
Виктор не двигался с места, переминаясь с ноги на ногу.
— Послушай, моя мама очень расстроилась. Она испекла пирог с малиной, как Кирюша любит. Может, отпустишь их к родителям хотя бы на выходные?
Марина почувствовала знакомое раздражение, подступающее к горлу. Всегда одно и то же. Елена Павловна «очень расстроилась», и теперь она, Марина, должна идти на уступки, подстраиваться, жертвовать своими планами, чтобы ублажить бывшую свекровь.
— Нет, Витя. В эти выходные дети будут со мной. У Ани выступление в танцевальном кружке, а потом мы едем к моей маме на дачу. Пусть твои родители приходят в воскресенье вечером. Часов в шесть.
Лицо Виктора потемнело.
— Мои родители не будут подстраиваться под твои прихоти! Они имеют право видеть внуков, когда захотят!
— Не повышай на меня голос при детях, — отрезала Марина. — Твои родители будут видеть детей тогда, когда нам всем будет удобно. И точка.
Она начала закрывать дверь, но Виктор придержал ее рукой.
— Марина, прекрати эти игры. Я не позволю тебе настраивать детей против моих родителей!
— Я никого ни против кого не настраиваю, — прошипела она в ответ. — Я просто хочу, чтобы все соблюдали договоренности. И уважали мое время. Прощай, Витя.
Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, чувствуя, как бешено колотится сердце. Кирилл и Аня смотрели на нее испуганными глазами.
— Мама, мы не пойдем к бабушке? — тихо спросила Аня, теребя край футболки.
Марина глубоко вздохнула и опустилась на корточки, обнимая детей.
— Пойдем, конечно. Но не сегодня. У нас другие планы, помните?
— Не ешь эту гадость, это не полезно, — Елена Павловна поморщилась, забирая у Ани шоколадный батончик. — Я тебе яблочко почищу, вот.
— Но мама разрешает... — начала было Аня, но осеклась под строгим взглядом бабушки.
— Твоя мама много чего разрешает, а потом у тебя аллергия, — фыркнула Елена Павловна. — Правильно, Анечка?
Воскресный вечер в квартире бывших свекров тянулся невыносимо долго. Марина сидела на краешке дивана, отсчитывая минуты до того момента, когда можно будет забрать детей и уйти.
Елена Павловна, как обычно, критиковала все подряд: то, как одеты дети, что Кирилл отрастил челку («как девчонка!»), что Ане нужно заниматься спортом, а не «прыгать в своих танцах». Владимир Сергеевич, бывший свекор, смотрел футбол, изредка бросая на внуков заинтересованные взгляды.
— Маришка, детки у тебя бледные какие-то, — в сотый раз повторила Елена Павловна, проводя рукой по щеке Кирилла. — Ты их на улицу вообще выводишь? Или только за компьютером сидят?
— Мама, мы на тренировки ходим три раза в неделю! — возмутился Кирилл. — И на даче у бабы Тани каждые выходные гуляем. А в прошлый раз даже шашлыки жарили!
Елена Павловна поджала губы.
— Шашлыки — это очень жирно и вредно для детского желудка. Вот я всегда готовлю на пару...
— Все хорошо с детьми, Елена Павловна, — прервала ее Марина, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — Они здоровы, активны и хорошо учатся.
— Ну, это ты так говоришь, — не унималась свекровь. — А я вижу, что Анечка бледненькая, и глазки у нее грустные. Детям нужна полноценная семья, а не мама, которая с утра до вечера на работе пропадает.
— Мама не пропадает на работе! — вступился Кирилл. — Она всегда дома, когда нужно!
— Ты еще маленький, Кирюша, не понимаешь, — ласково потрепала его по голове бабушка. — Вот если бы папа жил с вами...
— Так, хватит! — Марина резко встала. — Елена Павловна, мы не будем это обсуждать при детях. Кирилл, Аня, собирайтесь, мы уходим.
— Но мы еще не допили чай! — запротестовала Елена Павловна.
— В следующий раз допьете, — отрезала Марина, помогая детям надеть куртки.
Когда они вышли на лестничную клетку, телефон Марины звякнул. Сообщение от Виктора: «Ты не можешь забирать детей, когда тебе вздумается! Родители расстроены».
Марина молча убрала телефон в карман. Ей предстоит долгий разговор с бывшим мужем, но не сейчас. Сейчас ей нужно просто увезти детей подальше от этого дома.
— Я не понимаю, чего ты добиваешься, — Виктор нервно постукивал пальцами по столу в небольшом кафе, где они договорились встретиться без детей. (продолжение в статье)
— Я не хочу! Ведь это её вещи.
— Глупости! Ну и что, что её? Они же хорошие, бери! — не понимал муж.
Зарине было обидно. В её положении могли бы позаботиться о том, чтобы она не расстраивалась! Но нет. Муж и свекровь в последнее время, как сговорились и беспрерывно ей треплют нервы. То одно, то другое. Теперь ещё эти вещи! Как они не понимают?!
— Понимаешь, Катя, мне неприятно от этого. Мы словно нищие! Денег нормально получаем, а я всё утюгом её пользуюсь. И феном. Купить другие — не могу. Муж ругается, зачем мол, транжирить деньги попусту, есть же вещи, зачем покупать! Хоть впору выбросить потихоньку, а самой новое купить, — жаловалась Зарина подруге, смахивая слёзы.
— Зарин… Ты не плачь только. В твоём положении нельзя расстраиваться. Ты же только лежала на сохранении! Едва выписали, и опять загремишь туда, — увещевала Катя. — Поступай, как считаешь нужным. И береги свои нервы. Что ты им доказываешь?
— Не знаю, — шмыгнула носом Зарина.
Зарина — вторая супруга Олега. С первой он развёлся. Плохо разошлись. Скандал, битьё посуды. Хотя именно супруга и была причиной развода. Точнее её поведение. Несмотря на то, что у них с Олегом имеется дочь четырёх лет, она умудрялась то и дело заводить романы на стороне. Пару раз Олег её прощал. А потом, когда она уже совсем в открытую стала «наставлять ему рога», случился скандал.
Кристина била посуду и кричала, что это всё оттого, что Олег не уделяет ей никакого внимания. Что она засохла и зачахла в браке с ним. Что она не так представляла себе супружескую жизнь. И потому, едва малышка дочка отправлялась в сад, Кристина, «почистив пёрышки», отправлялась развлекаться (она не работала).
Дома была грязь. Ужин к приходу Олега чаще всего отсутствовал.
— Вот ещё! Ванну чистить?! Ты с ума сошёл?! А маникюр? Я его испорчу! Он денег стоит, между прочим. И полы мыть я не собираюсь. Они чистые. Что их мыть? Ребенок целый день в саду. Ты на работе. А я в тапочках хожу. Готовить? Зачем? Что за домострой? Есть полуфабрикаты. Пельмени, котлеты. Это и мужчина справится. Положил на сковородку, вот и ужин. (продолжение в статье)