— Дим, у нас на счёте было сто двадцать семь тысяч. А сейчас тридцать семь. Куда делись деньги?
Маша стояла посреди прихожей с телефоном в руке, глядя на мужа, который развязывал шнурки на ботинках. Сердце колотилось так, что в висках застучало. Весь день она пыталась дозвониться до Димы, но он не брал трубку. Говорила себе, что это какая-то ошибка, что сейчас всё объяснится.
Дима выпрямился, посмотрел на неё и вздохнул.
— Да, это я снял деньги со счёта, мама в санаторий захотела.
Маша почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она открыла рот, но не смогла произнести ни слова. Девяносто тысяч. Девяносто тысяч рублей, которые они копили полгода на ремонт.
— Как это ты снял? — наконец выдавила она. — Это наши деньги. На ремонт. Мы же договаривались.
— Маш, ну понимаешь, там путёвки со скидкой появились. Надо было срочно вносить предоплату, — Дима прошёл на кухню, открыл холодильник. — Мама давно мечтала поехать. Я не мог ей отказать.
— Не мог отказать, — повторила Маша, следуя за ним. — А меня ты не мог спросить? Дим, у нас на кухне потолок трещинами пошёл. Розетки искрят. Ты сам говорил, что опасно.
— Ну, ещё немного подождём, — Дима достал из холодильника контейнер с едой, поставил в микроволновку. — Это моя мама, Маш. Она меня одна вырастила. Отец ушёл, когда мне три года было. Она всю жизнь на меня положила.
Маша села на стул, пытаясь собрать мысли. Варвара Андреевна. Конечно же. Как она сразу не поняла. Свекровь всегда умела получать от сына всё, что захочет. Стоило ей только вздохнуть, и Дима мчался решать её проблемы.
— Дим, я понимаю, что это твоя мама, — Маша старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Но мы планировали этот ремонт. Штукатурка сыплется на плиту, когда я готовлю. Это опасно. Рабочие договорённые, они в июне должны начать.
— Всегда ты про этот ремонт! — Дима повернулся к ней, и впервые за вечер Маша увидела раздражение на его лице. — Мама важнее! Ей надо восстановить здоровье. Она ведь не молодая уже.
— А деньги можно вернуть? — спросила Маша. — Может, санаторий вернёт предоплату?
— Нет. Там в договоре написано, что при отказе деньги не возвращаются.
Маша встала и пошла в спальню. Закрыла за собой дверь, легла на кровать и уставилась в потолок. Слёзы подступили к горлу, но она не позволила им пролиться. Девяносто тысяч. Полгода она откладывала каждую лишнюю копейку. Отказывала себе в новых сапогах, которые так хотелось купить. Не ходила с коллегами в кафе, готовила обеды заранее и брала с собой. Считала каждую тысячу.
А Дима взял и потратил всё. Даже не спросив. Даже не предупредив.
На следующее утро Маша проснулась раньше будильника. Дима спал рядом, повернувшись к стене. Она тихо встала, оделась и вышла из квартиры. На работу в клинику надо было к восьми, но сейчас было только шесть. Маша шла по улице, не замечая людей вокруг. В голове крутилась вчерашняя ссора, слова Димы, его раздражение.
— Маш, ты чего такая? — Лена, медсестра и её коллега, встретила её уже в раздевалке. — Лицо как будто всю ночь не спала.
— Не спала, — призналась Маша, снимая куртку. — Лен, у меня такое вчера случилось.
Она рассказала подруге всё. Про деньги, про санаторий, про свекровь. Лена слушала, и с каждым словом её брови поднимались всё выше.
— Подожди-подожди, — перебила она. — Он снял девяносто тысяч со счёта и даже не предупредил? Маш, ты вообще понимаешь, что это неправильно?
— Понимаю, — Маша опустилась на скамейку. — Но что я могу сделать? Деньги уже потрачены. Санаторий не вернёт.
— А свекровь? У неё самой денег нет?
— Не знаю. Она работает в поликлинике, медсестрой в процедурном кабинете. Зарплата у неё небольшая, конечно, но она же не бедствует. Квартира своя, одна живёт.
Лена покачала головой.
— Слушай, а ты уверена, что у неё правда денег нет? Может, она просто привыкла, что сын ей всё оплачивает?
Маша задумалась. Действительно, откуда она может это знать? Варвара Андреевна никогда не жаловалась на нехватку денег. Всегда была одета прилично, в последний год даже в парикмахерскую дорогую начала ходить.
— Не знаю, — призналась она. — Но даже если так, что я могу сделать? Дима всё равно на её стороне.
— Тогда поставь условие, — Лена встала, поправила халат. — Скажи, что раз он потратил ваши деньги, пусть сам за два месяца заработает на ремонт. Пусть берёт дополнительные заказы, работает по выходным.
— Лен, это нереально. У него зарплата тридцать пять тысяч. Даже если будет работать без выходных, он столько не наберёт.
— Вот именно, — Лена направилась к выходу из раздевалки. — Пусть почувствует, каково это — потерять полгода накоплений. Может, тогда поймёт.
Маша осталась сидеть на скамейке ещё несколько минут. За окном начинался обычный рабочий день. Люди спешили по своим делам, не подозревая, что чья-то жизнь только что перевернулась. Она достала телефон и посмотрела на баланс карты. Тридцать семь тысяч. Смешная сумма для ремонта целой кухни.
Вечером, когда Маша вернулась домой, в квартире было темно и тихо. Дима ещё не пришёл. Она включила свет, прошла на кухню и остановилась у окна. Надо было готовить ужин, но руки не поднимались. Она села за стол, достала блокнот и калькулятор.
Если отложить ремонт на полгода и снова начать копить, они смогут собрать нужную сумму к зиме. Но это значит, что всё это время придётся жить с трещинами на потолке и неисправными розетками. Можно взять кредит, но процент высокий, и Маша принципиально не любила кредиты. Её родители всю жизнь учили её жить по средствам.
Дверь хлопнула, и в прихожей появился Дима. Он прошёл на кухню, кивнул ей и молча открыл холодильник.
— Нам надо поговорить, — сказала Маша.
— О чём? — Дима не оборачивался.
— О деньгах. О том, что будет дальше.
— А что дальше? — он наконец повернулся к ней. — Будем копить заново. Ничего страшного.
— Дим, это полгода. Полгода моей жизни я откладывала каждую копейку.
— И моей тоже, — возразил он. — Я тоже работаю. Тоже приношу деньги в семью.
— Тогда почему ты решил сам, что можешь ими распорядиться? — голос Маши задрожал. — Почему ты не спросил меня?
— Потому что это моя мама! — Дима повысил голос. — Сколько можно это обсуждать? Она меня вырастила одна. Отец бросил нас, когда я был маленький. Она работала на двух работах, чтобы я ни в чём не нуждался. И теперь, когда я наконец могу ей помочь, ты мне устраиваешь сцены?
Маша встала из-за стола.
— Я не устраиваю сцены. Я просто хочу, чтобы ты меня уважал. Чтобы считался с моим мнением. Это наши общие деньги, Дим. Наши.
— Всё, я устал от этого разговора, — Дима прошёл мимо неё в комнату и включил телевизор.
Маша осталась стоять на кухне, чувствуя, как внутри растёт обида. Она не узнавала своего мужа. Того Диму, за которого она выходила восемь лет назад, который говорил ей, что они будут принимать все решения вместе.
В субботу утром зазвонил телефон. Маша взглянула на экран — Варвара Андреевна. Она не хотела отвечать, но трубка звонила настойчиво.
— Алло, — Маша постаралась, чтобы голос звучал нормально.
— Машенька, здравствуй, дочка! — голос свекрови был таким радостным, будто ничего не произошло. — Я тебе звоню, чтобы поблагодарить за подарок! Димочка такой заботливый сын, рассказал мне про санаторий. Я так рада!
