Дима молчал. Потом ушёл в комнату, включил телевизор. Маша осталась на кухне. Она знала, что он обижен. Но она также знала, что не отступит.
На следующий день Маша открыла свой счёт в банке и перевела туда часть зарплаты. Чувство было странное — будто она предала какой-то семейный уклад. Но в то же время она ощущала облегчение. Теперь эти деньги были только её. Никто не мог их взять без спроса.
Дима несколько дней не разговаривал с ней. Отвечал односложно, ел молча, вечерами пропадал у друга в гараже. Маша не настаивала на разговорах. Она работала, приходила домой, готовила ужин, откладывала деньги на свой счёт.
Через неделю Диме позвонила мать. Маша слышала их разговор из комнаты.
— Мама, ну хватит уже… Нет, я не могу… Потому что это наши деньги, понимаешь? Наши с Машей… Мам, не плачь, пожалуйста… Нет, я не выбираю её вместо тебя, просто… Мам, это наша семья. У нас свои правила… Хорошо, я позвоню тебе завтра.
Маша вышла из комнаты, когда Дима положил трубку. Он сидел на диване с опущенной головой.
— Мама сказала, что я её предал, — тихо произнёс он. — Что ты меня настроила против неё.
— Я ничего не говорила про неё, — Маша села рядом. — Я говорила только про наши деньги и наши правила.
— Она плакала, — Дима поднял на неё глаза. — Сказала, что я для неё больше не сын.
— Дим, она манипулирует тобой, — осторожно начала Маша. — Она хочет вызвать у тебя чувство вины, чтобы ты сделал всё по её желанию.
— Но она же моя мама…
— Да. И я это понимаю. Но я твоя жена. Мы живём вместе. Мы строим свою жизнь. И мама не может решать за нас, как нам тратить деньги.
Дима молчал долго. Потом кивнул.
— Наверное, ты права. Я просто… я не умею ей отказывать.
— Надо учиться, — Маша взяла его за руку. — Иначе у нас не будет своей жизни.
Прошёл месяц. Варвара Андреевна уехала в санаторий. Перед отъездом она позвонила Маше и попросила привезти её на автовокзал. Маша вежливо отказалась, сославшись на работу. Предложила, чтобы Дима отвёз. Свекровь обиделась и положила трубку.
Маша не чувствовала вины. Она понимала, что отношения со свекровью уже никогда не будут тёплыми. Слишком много было сказано. Но это был её выбор — не притворяться, не делать вид, что ничего не произошло.
С работы она возвращалась в хорошем настроении. Новая должность оказалась интересной. Да, ответственности больше, но и зарплата выше. Каждые две недели она откладывала десять тысяч на свой счёт. Потихоньку росла сумма на ремонт.
— Маш, смотри, — Лена показала ей на телефоне объявление. — Тут бригада хорошая предлагает услуги. Мой брат у них делал ремонт в прошлом году, говорит, работают качественно и недорого. Может, к ним обратитесь?
Маша посмотрела и записала телефон. Позже позвонила, узнала цены. Оказалось, что если делать только кухню, а не всю квартиру, то можно уложиться в семьдесят тысяч. У неё уже было двадцать. Ещё через три месяца наберётся нужная сумма.
Вечером она рассказала Диме. Он кивнул.
— Хорошо. К осени успеем.
Они сидели на кухне, пили чай. Между ними больше не было той лёгкости, что раньше. Но была честность. И это было важнее.
— Дим, ты на меня сердишься? — спросила Маша.
— Нет. Просто привыкаю к новым правилам.
— Мы справимся, — Маша накрыла его руку своей.
— Да, — Дима сжал её ладонь. — Справимся.
Прошло ещё две недели. Варвара Андреевна вернулась из санатория загорелая и довольная. Позвонила Диме, рассказывала про процедуры, экскурсии, новых знакомых. Маше не звонила.
В субботу свекровь приехала к ним в гости. Маша открыла дверь и поздоровалась вежливо, но без улыбки. Варвара Андреевна прошла в комнату, обнялась с сыном, достала из сумки банку варенья.
— Вот, Димочка, привезла тебе из санатория. Там в местной лавке продавали, очень вкусное.
— Спасибо, мам, — Дима поставил банку на стол.
Они пили чай втроём. Разговор был натянутым. Варвара Андреевна рассказывала про санаторий, показывала фотографии. Маша кивала, вставляла короткие реплики. Внутри она чувствовала усталость от этого визита.
— Ну что, дети, когда ремонт начнёте? — спросила свекровь, оглядывая кухню. — Совсем тут у вас запущено.
— К осени, — коротко ответила Маша.
— А что так долго? Димочка, может, я тебе помогу? У меня немного денег осталось после санатория…
— Не надо, мам, — Дима покачал головой. — Мы сами справимся.
Варвара Андреевна посмотрела на сына с удивлением.
— Как это не надо? Я же хочу помочь!
— Мы справимся сами, — повторил Дима твёрже. — Спасибо, конечно, но не надо.
Свекровь обиделась. Допила чай и собралась уходить.
— Ну, раз вы тут такие самостоятельные, я пошла. Не буду мешать.
Дима проводил её до двери. Маша слышала, как свекровь что-то шептала сыну в прихожей, но он отвечал спокойно и твёрдо. Дверь закрылась.
— Она сказала, что ты меня изменила, — Дима вернулся на кухню. — Что я стал другим.
— Что я не изменился. Просто вырос.
Маша подошла к нему и обняла. Они стояли на кухне с трещинами на потолке и старыми розетками, но в этот момент Маша чувствовала себя сильной. Она не вернула деньги. Не помирилась со свекровью. Не получила извинений от мужа. Но она получила главное — право голоса в собственной семье.
Осень пришла неожиданно рано. В сентябре уже холодало по вечерам. Маша сидела за столом с калькулятором, считала последний раз. Семьдесят две тысячи. Достаточно для ремонта кухни.
Она позвонила в бригаду, договорилась о встрече. Мастера приехали на следующий день, осмотрели кухню, составили смету. Через неделю начали работу.
Дим помогал, как мог. По вечерам они вместе выносили мусор, мыли полы после рабочих. Он больше не жаловался на потраченное время, не вспоминал про мать и санаторий. Просто работал.
— Маш, смотри, какие обои выбрали! — Лена прислала фотографию в мессенджере. — Нравятся?
Маша посмотрела. Светлые, с ненавязчивым рисунком. Такие она и хотела.
Через три недели ремонт был закончен. Кухня изменилась до неузнаваемости. Ровный белый потолок, новые розетки, свежие обои, вымытые окна. Маша стояла на пороге и смотрела. Это было её достижение. Её деньги, её терпение, её решимость.
— Красиво получилось, — Дима обнял её за плечи. — Ты молодец.
— Мы молодцы, — поправила Маша.
Вечером пришла Лена с бутылкой шампанского.
— Так, давайте отметим! За новую кухню и за то, что ты не сдалась!
Они выпили, смеялись, обсуждали, какую посуду теперь купить. Дима ушёл в комнату смотреть футбол, оставив их наедине.
— Ну что, помирились со свекровью? — спросила Лена.
— Нет, — Маша покачала головой. — И не собираюсь. Она позвонила на прошлой неделе, спросила, не нужна ли помощь. Я сказала, что нет, спасибо. Она обиделась.
— И правильно. Пусть привыкает.
— Лен, а ты не думаешь, что я слишком жёсткая? — Маша посмотрела на подругу. — Может, надо было простить, забыть?
— Нет, — Лена покачала головой. — Простить можно. Но забыть нельзя. Иначе всё повторится снова. Ты молодец, Маш. Ты себя отстояла.
Маша посмотрела на свою новую кухню. На ровный потолок, на исправные розетки. Деньги не вернулись. Отношения со свекровью остались холодными. Но она обрела нечто более важное — понимание собственной ценности.
Жизнь продолжалась. Без прощения, но с достоинством. Без примирения, но с надеждой. И этого было достаточно.
