— Елена Сергеевна, я не доложила сахар? — Алина поставила чашку перед мачехой, стараясь не встречаться с ней взглядом.
— А ты как думаешь? — женщина даже не попробовала напиток. — Разве можно пить эту бурду? Неужели так сложно запомнить — одна ложка с небольшой горкой?
Алина молча забрала чашку. В девятнадцать лет она научилась растворяться в пространстве, становиться почти невидимой. Мачеха словно специально замечала каждую мелочь: недостаточно отглаженную блузку, плохо протёртую полку, неправильно расставленные книги.
— И папе отнеси свежий, — бросила Елена, не отрываясь от телефона. — С мёдом, как обычно.
Пока закипал чайник, Алина прижалась лбом к прохладному окну. За стеклом — яблони в цвету, которые отец посадил ещё когда мама была жива. Десять лет назад её не стало, а три года спустя в их доме появилась Елена.
С новой чашкой Алина поднялась на второй этаж. Тихонько постучала.
— Заходи, доченька, — голос отца звучал слабее с каждым днём.
Павел Андреевич полулежал на подушках. Его некогда крепкие плечи истончились, а на лице проступили резкие линии. Но глаза — те же, тёплые, с морщинками в уголках.
— Как твои наброски? — спросил он, принимая чашку. — Покажешь?
Алина достала из сумки альбом. Эскизы зданий, наброски арок, проекты внутренних двориков. Её мечта — архитектурный колледж, продолжение отцовского дела.
— Талант, — улыбнулся Павел Андреевич. — Настоящий талант. Помнишь домик на дереве, который мы чертили, когда тебе было девять?
Алина помнила. И домик, и запах карандашей, и отцовский лосьон.
— Пап, тебе лучше сегодня? — она присела на край кровати.
— Конечно, — он сжал её руку своей, холодной и лёгкой. — Алина, послушай меня внимательно...
За дверью раздались шаги.
— Хватит утомлять мужа, — Елена возникла на пороге. — У него сил нет на твои каракули смотреть.
— Елена, перестань, — отец попытался сесть прямее. — Мы просто...
— Мы просто заботимся о тебе, — отрезала та. — Алина, иди готовь ужин. И библиотеку приведи в порядок, там всё пылью заросло.
Когда Алина выходила, отец поймал её за руку.
— Зайди вечером, — шепнул он. — Мне нужно сказать тебе важное.
Но вечером у Павла Андреевича поднялась температура. Елена суетилась вокруг, отгоняя Алину.
— Только хуже делаешь. Уйди, позвоню врачу сама.
В ту ночь Алина долго сидела в библиотеке отца. Гладила корешки книг по архитектуре, перебирала чертежи в старых папках. Отец построил этот дом сам, продумал каждый уголок. Здесь всё дышало им — даже когда на первом этаже звучал резкий голос Елены.
— Нужно всё оформить, — донеслось из спальни. — Что будет с домом? Алина ещё ребёнок, она не справится с имуществом. (продолжение в статье)
Дочь Марина выписала, благо той уже было восемнадцать, в общежитие колледжа, где та училась. За взятку, конечно.
С обеда отпросилась у начальства, переложив обязанности на заместителя, и поспешила домой. Как знала. Как чувствовала? Может быть.
— В колледж не опоздаешь со своими раскрасками? – спросила Марина, собираясь на работу.
— Нам ко второй паре, — деловито заявила Катя, — и это не раскраски, а макияж!
— С каких пор девочки в восемнадцать лет стали наносить килограмм косметики, чтобы из дома выйти? – возмутилась Марина.
— С тех самых пор, когда решили, что в сорок можно выглядеть на двадцать пять, — Катя посмотрела на мать, — но ты, видимо, была не в курсе!
— Косметика наоборот старит кожу, — заметила Марина, которая и в свои сорок два не сильно налегала на косметику.
— Ой, когда это было? – Катя отмахнулась кисточкой. – Сейчас разработаны методики, чтобы коже было комфортно, а не как при вашем царе Горохе белила строительные, румяна из красного кирпича!
— Хватит рассуждать, — оборвала ликбез юного косметолога Марина, — ты точно не опоздаешь на учебу?
— Я же сказала, мне ко второй!
— Это ты так решила, или в расписании так? – усомнилась Марина.
— Если бы я решала, я бы туда вообще не ходила!
— Интересная новость, — Марина притормозила позади дочери, — а жить ты как собираешься? Я тебя вечно содержать не смогу.
— И не надо! – с вызовом ответила Катя. – Начнем с того, что я красивая, милая и интересная! А на свете полно мужчин, которые бросят к моим ногам все сокровища мира лишь за один мой благосклонный взгляд!
— Ежа мне под одеяло! – воскликнула Марина, чуть не сев на пол. – Ничего себе, заявления! Я тебя такому не учила!
— Мама, этому не учат, это приходит с опытом! – Катя надменно посмотрела на мать через зеркало. – Вот ты выучилась и что тебе это дало?
— Как это, что? – шансы сесть на пол росли со стр.ашной силой. – Профессию, стабильную зарплату, уважение в обществе, а еще квартиру, в которой мы живем!
А еще, если для тебя это секрет, то деньги на все твои кремики, туши, помады и тоники. И это не говоря об одежде и прочей дребедени, что ты постоянно выпрашиваешь!
— Сколько я там прошу, — пренебрежительно произнесла Катя.
— Нормально ты просишь! – заверила ее Марина. (продолжение в статье)
– Что ты сказал? – Света замерла, чувствуя, как кровь стынет в венах. Телефон чуть не выскользнул из её дрожащей руки.
– Я сказал, дом продан, – повторил он. – Покупатель уже внёс задаток. Документы подписаны. Тебе пора съезжать, Света.
Она опустилась на стул в своей маленькой кухне. Сквозь окно лился тёплый июльский свет, отражаясь от деревянного стола, который они с Димой выбирали вместе десять лет назад. Этот дом в пригороде, с его скрипучими полами и видом на берёзовую рощу, был их общей мечтой. Их убежищем. Или так ей казалось.
– Ты не мог, – голос Светы сорвался. – Это наш дом, Дима! Мы его вместе покупали!
– Вместе? – он хмыкнул. – Напомнить, чьи деньги пошли на первый взнос? Мои. И юридически он оформлен на меня. Так что, извини, но я в своём праве.
Света знала, что Дима способен на многое, но это? Продать их дом, не сказав ей ни слова? Это было предательство, которого она не ожидала даже после всего, что между ними произошло.
Светлана, встала, прошлась по комнате, пытаясь унять дрожь. На стене висел старый календарь с фотографией их первого отпуска – они с Димой, загорелые и счастливые, на фоне Чёрного моря. Света сорвала его со стены и швырнула в мусорное ведро.
– Как он посмел? – пробормотала она, глядя на своё отражение в стеклянной дверце шкафа.
Развод с Димой был тяжёлым, но она думала, что худшее позади. Полгода назад он собрал чемодан, бросил ей: «Я устал, Света, мне нужно что-то новое», – и ушёл к своей новой пассии, какой-то двадцатилетней фитнес-тренерше. Света пережила это, как переживают бурю – стиснув зубы, с бессонными ночами, но с твёрдой уверенностью, что справится. Дом остался её безопасным местом. Она даже не подозревала, что Дима задумал отобрать и его.
Телефон завибрировал. Сообщение от подруги Лены: «Свет, ты в порядке? Дима только что выложил в соцсети фотку с какой-то тёткой в ресторане. Пишет, что празднует сделку».
Света открыла приложение, и её взгляд упал на пост. Дима, в дорогом костюме, с бокалом вина, рядом – та самая тренерша, Карина, вся в золотых браслетах. Подпись: «Новый этап, новая жизнь. Спасибо за сделку века!»
– Сволочь, – прошептала Света, чувствуя, как слёзы жгут глаза.
Она бросила телефон на стол и пошла в гостиную. Там, на каминной полке, стояла рамка с их старой фотографией – они с Димой красят стены в этом самом доме. Она тогда испачкала нос краской, а он смеялся и фотографировал её. Света взяла рамку, хотела разбить, но вместо этого просто положила её лицом вниз. Разрушать – это его стиль, не её.
К обеду Света решила, что сидеть и плакать – не вариант. Она набрала номер своей давней подруги Лены, которая работала юристом в городе.
– Лен, мне нужна помощь, – сказала она, едва сдерживая дрожь в голосе. – Дима продал наш дом. Без моего согласия. Это вообще законно?
– Продал? – Лена ахнула. – Свет, ты серьёзно? Как он мог? Расскажи всё с самого начала.
Света пересказала разговор с Димой, каждое его слово, будто ножом, резало её сердце. Лена слушала молча, лишь иногда задавая уточняющие вопросы.
– Так, – наконец сказала она. – Во-первых, успокойся. Во-вторых, собирайся, едем ко мне в офис. Надо посмотреть документы на дом. Если он оформлен на Диму, это ещё не значит, что он мог его продать без твоего ведома. Вы же в браке покупали?
– Да, – кивнула Света. – Но он сказал, что первый взнос был его, и юридически дом оформлен на него.
– Это не так просто, – Лена говорила быстро, деловито. – Дом, купленный в браке, считается совместной собственностью, даже если оформлен на одного из супругов. Надо проверить, нет ли там какой-то лазейки. Приезжай, я сейчас же начну разбираться.
Света повесила трубку и почувствовала лёгкое облегчение. Лена всегда была её спасательным кругом – прагматичная, резкая, но с сердцем, готовым горы свернуть ради друзей.
Она собрала сумку, бросив туда ноутбук, документы на дом и пару бутылок воды – день обещал быть долгим. Напоследок обошла дом, трогая стены, словно прощаясь. В спальне её взгляд упал на старый комод, который они с Димой реставрировали вместе. Она открыла ящик – там лежала их старая записка, написанная в первый год брака: «Света и Дима, навсегда». Она скомкала бумажку и выбросила в корзину.
– Навсегда, – горько усмехнулась она. – Как же.
В офисе Лены, небольшом, но уютном помещении в центре Петербурга, пахло кофе и бумагой. Лена, в строгом сером костюме, сидела за столом, заваленным папками. Её рыжие волосы были собраны в высокий хвост, а очки сползли на кончик носа.
– Показывай, что у тебя есть, – сказала она, едва Света вошла.
Света выложила документы: договор купли-продажи дома, выписку из ЕГРН, свидетельство о браке, которое она до сих пор не могла заставить себя выбросить. Лена внимательно изучала бумаги, хмуря брови.
– Так, – наконец сказала она. – Дом действительно оформлен на Диму. Но вот тут загвоздка. Видишь? – она ткнула пальцем в договор. – Здесь указано, что покупка была совершена в браке. Это значит, что дом – совместно нажитое имущество. Без твоего нотариального согласия он не имел права его продавать.
– Но он сказал, что продал! – Света всплеснула руками. – И покупатель уже внёс задаток!
– Это ещё не всё, – Лена подняла взгляд. – Я проверила реестр. Сделка ещё не зарегистрирована. То есть юридически дом пока твой. Но если задаток внесён, они могут торопиться с оформлением. Надо действовать быстро.
– И что делать? – Света чувствовала, как паника снова подступает к горлу.
– Для начала подаём заявление в Росреестр, чтобы приостановить регистрацию сделки, – Лена уже стучала по клавиатуре. – Потом идём в суд. Если Дима продал дом без твоего согласия, сделку можно оспорить. (продолжение в статье)
