«Вы никем не жертвуете, вы всех душите своей заботой» — тихо произнесла Света, поднимаясь с тяжелым сердцем, осознавая пределы своей терпимости

Переезд случился в конце мая. Дождь моросил почти сутки, и коробки намокали прямо на лестничной площадке, пока Саша таскал их вниз. Света сначала хотела нанять грузчиков, но Саша сам вызвался помочь. Он не говорил лишнего. Просто носил, ставил, спрашивал: «Куда это?»
Однушка была на окраине — девятый этаж, запах краски в лифте, новое пластмассовое окно с видом на парковку. Но была отдельная детская, маленькая, с розовыми шторами и полкой под книги. Света повесила туда рисунки Сони. Она не ожидала, что это даст такое чувство: как будто дышать стало проще. Как будто всё это — не побег, а начало.
Соня первое утро проснулась и спросила:
— Мам, а бабушка к нам когда придёт?
— Знаешь, теперь бабушка будет жить отдельно. И мы будем видеться не каждый день. Но если ты захочешь — мы поедем к ней в гости.
Дочка долго молчала. Потом спросила:
— Мы теперь сами. Но не одни. Мы с тобой — команда. И будем справляться вместе.
Через несколько дней позвонил Андрей. Позвал на пикник. Без намёков. Просто предложил выбраться на природу — с детьми, с пледом и бутербродами.
На поляне у реки было солнечно, ветрено и немного не по себе. Света не знала, как быть в компании, где никто её не знает как «чью-то жену». Андрей пришёл с дочкой и сыном — они носились, играли в фрисби, а Соня сначала жалась к маме, потом вдруг пошла с ними. Улыбнулась. Засмеялась.
Света смотрела, как Андрей бережно поправляет волосы дочке, как смеётся, когда сын лезет на плечи, — и чувствовала: есть другой способ жить. Без вечной настороженности, без «ты куда», без «а кто тебе это разрешил».
На обратной дороге он спросил:
— Очень. Каждый день. Но больше боюсь остаться там, где была.
Вечером, когда они вернулись, Света нашла в телефоне голосовое сообщение. Лидия Павловна. Неожиданно спокойный голос:
— Я не сержусь. Просто скучаю. Если вам что нужно — ты знаешь, где меня найти.
Света слушала несколько раз. Сначала с комом в горле. Потом — просто как факт. Она не ответила сразу. Просто положила телефон на подоконник, подошла к столу.
Соня раскрашивала большую картинку: дом, деревья, солнышко. На переднем плане — мама, папа и она. Без бабушки.
Света хотела спросить, почему, но не стала. Вместо этого взяла фломастер и начала раскрашивать вместе с дочкой. А в голове, будто плёнка, крутились её прожитые годы — сцены, упрёки, ужины, ночные слёзы. Непонятно, что сильнее — жалость или обида. Но одно она знала точно: за всё это время у неё было самое дорогое — её дочь. И ради неё стоило пройти всё.
В этот момент она почувствовала: теперь всё по-другому. Потому что теперь — по её.

Источник