— А ты знаешь, сколько стоит прописка в Москве? – поинтересовалась Дора.
— Но мы же – родственники: некрасиво драть со своих!
— А зачем тебе деньги? Разве нам не хватает? – спросила жена. – Или ты чего задумал? Колись!
— У тебя, видимо, весь ум в ноги ушел – только и знаешь, что кренделя ими выписывать! — зло произнес муж.
Дора Львовна посмотрела на себя в зеркало. И то, что она в нем увидела, ей очень понравилось: на нее, из глубины зазеркалья, смотрела довольно симпатичная дама возраста 65+.
Не тетка, не бабушка, не пенсионерка, а именно дама!
На которой было приличное летнее платьице и светлая шляпка – она собиралась на уроки танго. Ну не в джинсы же ей было наряжаться!
Ведь танго, как известно, танец стр.асти. А стр.асть в танце лучше всего выражать ногами. А они у Доры, несмотря ан возраст, были все еще красивыми.
К тому же старость – это когда у тебя сморщиваются даже мочки ушей. А у нее и с ушами было все в порядке!
А еще Дора Львовна жила по принципу любимой ею Коко Шанель: чем хуже идут у тебя дела, тем лучше ты должна выглядеть.
А дела последнее время шли у женщины не очень, чтоб очень: отсюда – такое и внимание к собственной внешности.
Потому что ее мужа Леонида стало заносить явно не туда.
И, с каждым днем, Доре приходилось выглядеть все лучше, что вызывало естественную зависть у теток ее возраста.
Ведь на их фоне оптимистично настроенная пенсионерка смотрелась гораздо приятнее и выигрышнее.
Нет, ничего страшного дома не происходило, и все можно было легко отнести к мелочам. Но эти мелочи внезапно превратились в кучу чего-то не очень хорошего, которое стало вызывать у веселой Доры существенный дискомфорт.
Просто экономный раньше Леня превратился в жадного стар и кашку. Аккуратность мужа, со временем, перешла в педантизм. Привычка выражать неудовольствие трансформировалась в постоянное брюзжание.
В медицине это называется усилением преморбидных черт: от латинского морбус – болезнь. Глупо ждать что к старости у человека улучшится характер! А что касается болезни, то она, скорее всего, перейдет в хроническую фазу.
Плюсом к этому – точнее, минусом! – шло хроническое недовольство происходящим, сопровождаемое довольно обидными словами. Причем, все они касались ее, Доры, и были производными от ее имени…
Ты не Дора, а ды..ра, в которую проваливаются наши деньги! А еще — Дорка-ды..рка. Дора-самод..ра и просто д…а: неглупый муж просто изощрялся в «вариациях»!
А раньше, помнится, звал ее дар божий…
Терпение жены подходило к концу. Отшучиваться, как раньше, уже не получалось: мужа хотелось просто послать. И, желательно, чтобы он послушался и ушел.
