— Натусь, там сестра твоя двоюродная замуж выходит, но в прокате что-то напутали и прислали совершенно не тот размер.
Лидка, конечно, кинулась им звонить, но оказалось, что прямо сейчас ничего сделать они не могут.
Свадьба через два дня, так что дай-ка ей свое платье на денек.
— Что у тебя случилось, Наташ?
Вид сидящей в слезах на кровати невесты явно давал понять, что произошло что-то экстраординарное.
И первым делом, конечно же, требовалось узнать, что именно.
— Мама… — Наташа всхлипнула и разревелась с новой силой.
Виктор, вздохнув, подхватил взвизгнувшую девушку на руки прямо вместе с одеялом, в которое та замоталась, как в кокон, а потом переместился на кухню.
Пускай проплачется, а он пока чаю заварит.
В принципе, единственное слово, которое Наташа произнесла, уже дало понять, кто именно виноват в ее слезах.
Иначе, кстати, и быть не могло – мама его невесты, Евгения Викторовна, была единственной, кто отравлял жизнь дочери с завидным постоянством.
Евгений пока не вмешивался, но все чаще задумывался о том, когда же настанет последняя капля, после которой девушка разорвет общение с родственницей.
Сам он со своей стороны собирался этому поспособствовать тем, что сразу после свадьбы увезет Наташу в другой город.
И никто не придерется к тому, что «бедную девочку от родных людей оторвал», так как его пригласили по работе, вот и уезжает вместе с женой…
Мама Натальи была, в общем-то, нормальным человеком. Но порой выкидывала такие фортеля, что небу жарко становилось.
Вот даже вспомнить, как она была против отношений Натальи и Виктора.
С одной стороны, конечно, женщину можно понять: настораживает, когда за твоей дочерью, которой только-только исполнилось восемнадцать, начинает увиваться мужик двадцати семи лет.
С другой… Виктор в расп.утном образе жизни замечен не был, девушек каждый месяц не менял, по отношению к Наташе всегда вел себя уважительно и всячески демонстрировал серьезные намерения, да и с предложением затягивать не стал.
Вот пожили вместе год, поняли, что друг другу подходят – и он сразу на колено с кольцом в руках, как порядочный мужчина.
И что маме в нем не нравилось? Ответа на этот вопрос, кажется, не знала даже сама Евгения Викторовна.
Той, похоже, просто не нравилось, что дочь счастлива. И всеми силами женщина пыталась счастье дочери хоть как-нибудь, да испортить.
Вот и сейчас, когда от нее меньше всего ждали какого-то подвоха, нашелся повод испортить Наташе настроения.
