— Условного срока не будет, — разочарованно произнес следователь.
— Хорошо, — Кристина кивнула и слегка улыбнулась.
— И даже ваше сотрудничество не пошло в зачет, — следователь опустил глаза, — я вообще ничего не мог сделать. Только реальный срок.
А с учетом сумм, простите, немалый…
— Хорошо-хорошо, — повторила Кристина. – Я понимаю!
— Кристина Андреевна, это…
— Без отчества, пожалуйста! – жестко произнесла Кристина. – И не в возрасте или уважении дело. Я не хочу иметь ничего общего с тем человеком!
— Процедура, простите, — следователь развел руками.
— Лучше бы ваша процедура предусматривала возможность смены паспортных данных в местах заключения! – в голосе Кристины сквозило раздражение. – Я не знаю, сколько мне предстоит отсидеть, но сразу же, как я выйду, я сменю все!
— То есть, вы пошли навстречу следствию не потому, что сознательный гражданин, а по личным мотивам? У вас к подследственным личная неприязнь?
— Взрослый человек, да еще следователь, а задаете такие наивные вопросы, — Кристина усмехнулась. – В вашей системе ценностей ни один человек не согласится присесть не насколько лет, чтобы наказать еще кого-то! Это нонсенс!
В лучшем случае, отправили бы анонимное послание! Я пришла сама! И пришла, чтобы удостовериться, что они не смогут избежать наказания! И, если хотите, это месть!
— Но, как я уже сказал, даже за соучастие, вы тоже получите реальный срок, — напомнил следователь.
— Меня и это устраивает, — Кристина сдержано улыбнулась.
Повисла неловкая пауза. Следователь мог отправить ее в камеру, а самому готовить документы для суда, но он тянул. Было что-то в этой женщине… притягательное, что ли. Нет, не как у мужчины к женщине, а как человека к человеку.
Когда Глеб Васильевич смотрел на Кристину, у него появлялось чувство… жалости…
Когда смотришь на брошенного котенка на улице, возникает похожее ощущение. Хочется ему помочь, накормить, обогреть, защитить.
Но Глеб Васильевич никогда особо людей не жалел. Котят – да, людей – нет. Потому и был хорошим следователем, что исключал все личное и до конца оставался профессионалом.
А тут просто слом системы. Что проще? Пришла гражданка, сообщила о преступлении. Сама же созналась в соучастии. Прокурор сказал, индульгенции не предусмотрены. Все! Документы в суд, и пусть отбывают.
А тут, внешне жесткая, собранная, строгая женщина, а хочется ее, как того котенка, пожалеть…
— Можете окно открыть? – внезапно попросила Кристина. – В камере окна не открываются, а хочется, знаете ли, ветра!
— Там решетки, — указал Следователь.
— Вы думаете, я собираюсь бежать? – Кристина рассмеялась. – Пожалуйста!
Глеб Васильевич открыл окно и поежился от налетевшего ноябрьского промозглого ветра.
— Хорошо-то как! — глубоко вздохнув, произнесла Кристина.
