Ольга кивнула, гладя овчарку. «Нужна, но не там, где живу» — эта мысль засела в голове, как заноза. Болезненная, но правильная.
Первые шаги к свободе
Квартира на Октябрьской оказалась светлее, чем Ольга ожидала. Два окна на юг, паркет скрипучий, но родной. Хозяйка — женщина лет сорока — с любопытством разглядывала новую жилицу.
— Ремонт не нужен? — спросила она, подписывая договор.
— Мне достаточно чистых стен, — ответила Ольга, расплачиваясь за первый месяц. Деньги — её накопления, которые копила «на чёрный день». Оказалось, чёрный день — это не болезнь или несчастье. Это когда перестаёшь жить.
На следующий день соседка из подъезда поймала её у почтового ящика.
— Ты что, Ольга, Виктора бросила? — глаза у неё горели любопытством. — А он как же? Он ведь…
— Он взрослый мужчина, — спокойно ответила Ольга, доставая ключи.
— Но всё-таки… Тридцать лет замужем, а тут вдруг… Люди говорят…
На автобусной остановке две пожилые женщины не скрывали своего осуждения. Ольга слышала каждое слово.
— Муж у неё больной, а она — по мужикам, небось. В наше время такого не было. Терпели до конца.
— Эгоистка. Бросила, как только трудности начались.
Ольга стояла рядом, делая вид, что читает объявления на остановке. «Больной муж». Виктор не болел — он просто решил, что жена должна быть невидимой.
Хуже всего был разговор с Анной, подругой с университета. Они встретились в кафе, и Анна не стала ходить вокруг да около.
— Ты сошла с ума, Олька. Все терпят, а ты что — особенная? Муж не пьёт, не бьёт, дом есть, работа… О чём мечтать-то ещё?
— О том, чтобы меня видели, — тихо сказала Ольга.
— Видели? — Анна фыркнула. — В нашем возрасте главное — стабильность. А ты как девчонка какая-то… «Видели». Смешно.
Ольга допила кофе и встала.
— Знаешь, Ань, а мне не смешно. Мне страшно было. Страшно исчезнуть совсем.
Виктор пришёл через неделю. Постоял на пороге, разглядывая квартиру — светлую, уютную, совсем не похожую на их дом с тяжёлыми шторами и молчанием.
— Проходи, — сказала Ольга, не приглашая, а просто констатируя факт.
Он сел на край дивана, будто в гостях у незнакомых людей.
— Думал, ты вернёшься, — начал он без приветствия. — Думал, поймёшь, что делаешь глупость.
— Я поняла. Только не то, что ты хотел.
Виктор сжал кулаки, посмотрел на неё так, будто видел впервые за много лет.
— Я думал, ты порядочная женщина. А ты… — он запнулся, не находя слов.
— А я что? — Ольга села напротив, спокойно сложив руки на коленях. — Бросила мужа? Разрушила семью? Оставила тебя одного?
— Витя, — она наклонилась вперёд, — порядочность — это не смерть при живом муже. Я была мёртвой. Пять лет. Может, больше. Ты перестал меня слышать, видеть, замечать. Я стала частью мебели. Удобной, привычной, но не живой.
