– Что ты имеешь в виду? – Артём замер, его брови поползли вверх, а в голосе появилась растерянность. – Мы же женаты, Насть. Разве всё, что у нас есть, теперь не общее?
Настя глубоко вздохнула, стараясь держать себя в руках. Они стояли на кухне их – точнее, её – квартире. Уютная двушка, доставшаяся ей от бабушки, была её гордостью и болью одновременно. Она вложила в эту квартиру всё: свои силы, деньги, мечты. И вот теперь Артём, её муж всего полгода, смотрел на неё так, будто она отбирала у него что-то важное.
– Артём, – она оперлась ладонями о столешницу, чтобы голос звучал ровнее, – эта квартира моя. Я её получила до свадьбы, до нас. И я не хочу, чтобы она становилась общей. Это мой выбор.
Он поставил кружку на стол.
– То есть, ты мне не доверяешь? – в его тоне сквозила обида. – Мы поклялись быть вместе, делить всё поровну, а ты теперь заявляешь, что твоя квартира – это только твоя? А что дальше, Насть? Раздельные счета в ресторане?
Настя отвернулась к окну, чувствуя, как внутри закипает раздражение. За окном дворник лениво сгребал опавшие листья, а где-то вдалеке гудела машина. Она знала, что этот разговор неизбежен, но не думала, что он начнётся так скоро. И так резко.
– Ты не понимаешь, – тихо сказала она, глядя на голые ветки клёна за окном. – Это не про доверие. Это про… безопасность. Мою безопасность.
Артём нахмурился, шагнул ближе, но остановился, будто наткнулся на невидимую стену.
– Безопасность? От чего? От меня? – он почти рассмеялся, но в его глазах мелькнула боль. – Я же твой муж, Настя. Не чужой человек.
Она повернулась к нему, её тёмные волосы рассыпались по плечам, а в глазах застыла смесь упрямства и усталости.
– Давай я объясню, – сказала она, стараясь говорить спокойно. – Но тебе нужно выслушать. Без шуток и без обид.
Он кивнул, хотя в его взгляде всё ещё читалось недоверие. Настя указала на диван в гостиной, и они сели – она на одном конце, он на другом, словно между ними пролегла невидимая пропасть.
Настя всегда знала, что её квартира – это её крепость. Не просто стены и крыша, а нечто большее. Её бабушка, строгая женщина с тёплыми глазами, оставила ей эту двушку в старом панельном доме. «Настенька, – говорила она, – это твоя подушка безопасности. Никогда не отдавай её никому». Тогда Настя была ещё подростком, не понимала, почему бабушка так настаивает, но обещала. А потом, когда ей было двадцать, её мир рухнул.
Её родители развелись. Мама, мягкая и доверчивая, осталась ни с чем. Отец, которого Настя когда-то считала героем, ушёл к другой женщине, забрав всё: квартиру, машину, даже их общие сбережения. Мама плакала ночами, а Настя, глядя на неё, поклялась себе: она никогда не позволит себе оказаться в таком положении. Никогда.
– Понимаешь, – начала Настя, глядя на свои руки, сцепленные на коленях, – я видела, как моя мама потеряла всё. Она доверяла папе, думала, что они – семья. А потом он просто ушёл, и она осталась без дома, без денег. Эта квартира – всё, что у меня есть. Моя страховка. Я не могу просто так её отдать, даже тебе.
Артём молчал, глядя на неё. Его лицо смягчилось, но в глазах всё ещё мелькала обида.
– Насть, я не твой отец, – наконец сказал он. – Я не собираюсь тебя обманывать или бросать. Мы же строим семью. Разве это не значит, что всё общее?
Она покачала головой, чувствуя, как горло сжимается.
– Ты не понимаешь. Это не про тебя. Это про меня. Я не могу жить, зная, что у меня ничего не останется, если… если что-то пойдёт не так.
– Если что-то пойдёт не так? – Артём повысил голос, но тут же осёкся, заметив, как она вздрогнула. – Прости. Просто… это звучит так, будто ты уже планируешь развод.
– Нет, – твёрдо сказала Настя. – Но я не хочу быть наивной. Я хочу быть уверенной, что у меня всегда будет крыша над головой. Это не про тебя, Артём. Это про мой страх.
Он откинулся на спинку дивана, потирая виски. На кухне тикали часы, и этот звук казался оглушительным в наступившей тишине.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Допустим, я понимаю. Но что ты предлагаешь? Мы так и будем жить, как соседи по комнате? Твоя квартира, мои вещи, твои правила?
Настя почувствовала укол вины. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя чужим. Артём был ей дорог – его смех, его привычка напевать под нос, когда он готовил завтрак, его тёплые объятия по вечерам. Но страх был сильнее.
– Я не знаю, – честно призналась она. – Я просто хочу, чтобы мы это обсудили. Чтобы ты понял, почему это важно для меня.
Он кивнул, но в его взгляде было что-то новое – не просто обида, а какая-то сдержанность, словно он что-то недоговаривал.
– Ладно, – сказал он, вставая. – Давай подумаем об этом. Но, Насть, я тоже хочу, чтобы ты поняла меня. Я женился на тебе, потому что хотел делить с тобой всё. А теперь… теперь я не уверен, что мы семья.
Он ушёл в спальню, а Настя осталась сидеть на диване, чувствуя, как сердце сжимается. Она не хотела его обидеть, но и не могла переступить через себя. Этот разговор был только началом, и она уже чувствовала, что он приведёт к чему-то большему. К чему-то, чего она пока не могла предугадать.
На следующий день атмосфера в квартире была натянутой. Артём ушёл на работу раньше обычного, буркнув что-то про «срочный проект». Настя осталась одна, пытаясь отвлечься уборкой, но мысли крутились вокруг вчерашнего разговора. Она достала старый фотоальбом, который хранила в шкафу, и открыла страницу с фотографией бабушки. Её тёплая улыбка, чуть прищуренные глаза – всё это было таким родным. «Никогда не отдавай, Настенька», – звучал её голос в голове.
Она захлопнула альбом и пошла на кухню заварить чай. В этот момент позвонила её подруга Катя.
– Ну, как дела у молодожёнов? – бодро начала Катя, но, услышав молчание Насти, тут же сменила тон. – Ой, что-то случилось? Рассказывай!
Настя вздохнула и выложила всё: про вчерашний разговор, про квартиру, про свои страхи. Катя слушала молча, лишь изредка вставляя «угу» и «серьёзно?».
– Слушай, – наконец сказала она, – я тебя понимаю. После того, что было с твоей мамой, это нормально – бояться. Но Артём… он же вроде не из тех, кто тебя кинет?
– Не из тех, – согласилась Настя. – Но я всё равно не могу. Это как… как будто я должна снять с себя броню, а я не готова.
– А ты с ним про это говорила? Про маму, про развод? – спросила Катя.
– Да, вчера рассказала. Он вроде понял, но всё равно обиделся.
– Ну, это понятно, – хмыкнула Катя. – Мужики же такие: им кажется, что свадьба – это как штамп на всё, что у вас есть. Но знаешь, что я тебе скажу? Может, тебе стоит предложить брачный договор?
– Брачный договор? – Настя нахмурилась. – Это что, как в американских фильмах?
– Ага, – рассмеялась Катя. – Но это не только для богатых. Это просто бумажка, где вы договоритесь, что твоя квартира остаётся твоей, а всё, что вы наживёте вместе, будет общим. Ну, или как вы решите. Это может снять напряжение.
Настя задумалась. (продолжение в статье)
— Позолоти ручку, всю правду скажу! – черноглазая цыганка крутилась у входа в супермаркет, пытаясь найти среди его посетителей «новую жертву», – Позолоти ручку, красавица! — Да ну тебя! – Инна, высокая стройная брюнетка в красном брючном костюме, нахмурилась, – Знаю я вашу правду!
— Ага, – поддакнула сестре Инга, тёмноволосая хрупкая девушка в белом длинном сарафане, – что люди хотят услышать, то и говорите!
— Что ж вы так, – обиделась цыганка, – нехорошо! Я вот сейчас то скажу, что слышать и видеть вам не хочется. По крайней мере, одной из вас. Вы сёстры, правда?
— А то не заметно это! – Инна скривилась, – Пойдём! – потянула она сестру за руку, – Что с ней разговаривать!
— И дети ваши между собой братья! – продолжала молодая черноглазая цыганка, как-то недобро улыбнувшись.
— Удивила! – рассмеялась Инга, – Если мы сёстры, то и дети, естественно, родственники! Двоюродные братья это называется!
— Не двоюродные! – цыганка прищурила глаза, – У ваших сыновей один отец.
Инга побледнела, а Инна отвела взгляд.
— Что ты выдумываешь! – проговорила она, пытаясь увести сестру от настырной цыганки, – Ничего они не родные!
— А ты спроси у сестры почему замуж она до сих пор не идёт! Спроси! – сказала она, глядя Инге прямо в глаза, – Беда правду покажет! – цыганка посмотрела вслед молодым женщинам: «Что видеть хочется!» – хмыкнула она.
— Инна, о чём она говорила? – тихо спросила Инга, когда они с сестрой отошли от цыганки. Девушка дрожала, хотя на улице было душно. Странная цыганка и её ещё более странные слова совершенно выбили их из колеи.
— А я откуда знаю?! – отмахнулась сестра, – Кто их, цыган, разберёт?! Или ты ей поверила?! – она внимательно взглянула на сестру.
— Нет, конечно, но…
— Что «но»?! Инга, ты, реально, готова поверить какой-то цыганке, а не родной сестре?! Ты думаешь, я и твой муж… Мы… Не ожидала от тебя, сестрица!
— Да, нет, Инна, всё нормально! Просто странная она. А почему ты замуж не выходишь?! – Инга прищурилась.
— Не хочу! Нет достойных, говорила уже! – отрапортовала Инна, – Ещё вопросы будут или пойдём?
— Да нет, извини, идём, – тихо проговорила Инга, думая о чём-то своём.
Женщины молча пошли дальше. Каждая обдумывала слова, сказанные цыганкой…
… Инна и Инга были погодками. Они всегда были вместе, были похожи, будто близнецы. Только Инна более активная и боевая, хоть и младше на год, а Инга – спокойная и уравновешенная. Обе сестры были яркими и красивыми, обе ходили на танцы и на гимнастику. Обе хорошо учились и получили высшее образование. Родители гордились своими дочками, а знакомые им тихо завидовали. Однако те, кто знали семью хорошо, Инге сочувствовали: Инна всегда оказывалась на шаг впереди сестры, всегда получала то, что хотела, первой. Инга довольствовалась тем, что останется… Вкусы у девочек во многом совпадали: они смотрели одинаковые фильмы, слушали одинаковую музыку, им нравились одни и те же мальчики. Однако как только к Инге начинал подбивать клинья очередной ухажёр, выяснялось, что он нравится и Инне. Сестра начинала страдать и плакать: мол, Инга разбивает её большую любовь. Совестливая Инга с парнем расставалась. После этого Инна тоже теряла интерес к своей «большой любви». До следующего увлечения сестры. Сама Инна отношения не заводила: казалось, она специально ждёт, кого выберет Инна.
Илья, весёлый кареглазый брюнет, перевёлся к ним в институт на последнем курсе – он переехал с родителями в их город. Парень, как обычно, приглянулся обеим девушкам. Однако ухаживать он начал за Инной – она была более активной и яркой…
Инга приняла выбор Ильи и даже порадовалась за сестру: теперь, когда у Инны появились отношения, можно и ей, наконец, устроить свою личную жизнь…
Илья и Инна оба были лидерами по натуре, сильными личностями. Поэтому отношения их развивались стремительно, а эмоции просто бурлили. Они ссорились и мирились, расходились и сходились опять. Инна Илью ревновала и устраивала скандалы с битьём посуды и криками, его бесили её истерики, и он уходил, хлопнув дверью. На пару дней… Инна умудрилась даже поссориться с матерью Ильи в день их знакомства: она раскритиковала праздничный стол, а вернее, салаты с майонезом:
— Фу! – отодвинула она тарелку, – Как это можно есть! Такого уже не готовят!
— Инна, если Вам не нравится – не ешьте! – пожала женщина плечами, – Мы такое любим. (продолжение в статье)
