«Я больше не позволю твоей матери переступить порог моей квартиры» — голос Марины дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда она увидела разруху в своём кабинете

— Я больше не позволю твоей матери переступить порог моей квартиры, даже если она будет стоять на коленях! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда она увидела то, что осталось от её рабочего кабинета.

Дмитрий замер в дверном проёме, не веря своим глазам. Комната, которую они с такой любовью обустраивали для Марины полгода назад, превратилась в склад старого хлама. Её новый компьютер был сдвинут в угол, клавиатура валялась на полу, а на рабочем столе громоздились какие-то пыльные коробки и старые альбомы. Но самое страшное — все её рабочие документы, эскизы и наброски для важного проекта были сложены в кучу у окна, часть из них валялась прямо на полу, испачканная чем-то коричневым.

Марина подняла один из своих эскизов. На белоснежной бумаге расплывалось огромное кофейное пятно. Три недели работы. Презентация через два дня. И всё это уничтожено за один день отсутствия.

Вчера утром они уехали на свадьбу к друзьям в соседний город. Всего на сутки. Свекровь Валентина Петровна вызвалась присмотреть за квартирой — полить цветы, покормить рыбок. «Не волнуйтесь, детки, я всё сделаю как надо», — ласково ворковала она, провожая их.

И вот результат её «заботы».

Дмитрий прошёл в комнату, хрустя осколками чего-то под ногами. Присмотревшись, он увидел остатки разбитой рамки — их свадебной фотографии, которая стояла на полке.

— Мам… зачем она это сделала? — выдохнул он, всё ещё не веря в реальность происходящего.

Марина повернулась к нему. В её глазах не было слёз — только холодная решимость.

— Зачем? А ты правда не понимаешь? Твоя мать с первого дня меня ненавидит. Просто раньше она хотя бы притворялась. А теперь решила показать, кто в доме хозяин. На кухонном столе лежала записка, написанная знакомым витиеватым почерком свекрови: «Детки, я немного прибралась у вас. В кабинете был такой беспорядок! Сложила все эти бумажки, а в освободившееся место поставила вещи из кладовки — всё равно там пылились без дела. И рыбок ваших покормила. Целую, мама».

Марина взяла записку и медленно разорвала её на мелкие кусочки.

— «Бумажки»… Она прекрасно знала, что это мой рабочий проект. Я же ей рассказывала на прошлой неделе, показывала эскизы. Она специально всё уничтожила.

Дмитрий попытался найти оправдание:

— Может, она не поняла, что это важные документы? Мама же не разбирается в дизайне…

Марина посмотрела на него с такой болью, что он осёкся.

— Дима, хватит. Хватит её защищать. Она прекрасно всё понимает. Помнишь, как она «случайно» выкинула мою орхидею, которую мне подарила мама? А как «нечаянно» постирала твой подарок — шёлковое платье — в машинке на девяносто градусов? А теперь вот это. Сколько ещё «случайностей» ты готов простить?

Телефон Дмитрия зазвонил. На экране высветилось «Мама».

— Не смей брать трубку, — предупредила Марина.

Но он уже нажал на приём вызова и включил громкую связь.

— Димочка, сыночек! Вы уже дома? Как съездили? — голос Валентины Петровны звучал приторно-ласково.

— Мам, что ты сделала с кабинетом Марины? — голос Дмитрия дрогнул.

— Ой, а что такое? Я же прибралась! Там был такой хаос, прямо смотреть страшно. Все эти бумажки разбросаны… Я всё аккуратно сложила. И вообще, зачем молодой женщине отдельный кабинет? Могла бы на кухне работать, как все нормальные жёны.

Марина вырвала телефон из рук мужа.

— Валентина Петровна, вы уничтожили мою работу за три недели. Проект, от которого зависит моё повышение. Вы это сделали специально.

В трубке воцарилась пауза, а затем голос свекрови стал ледяным: