На десятый день раздался звонок в дверь. Я открыла — на пороге стоял Антон. Похудевший, но выбритый и в чистой рубашке.
Я отступила в сторону. Он прошёл в комнату, огляделся.
Мы сели друг напротив друга. Молчали.
— Я много думал, — наконец сказал он. — О нас, о маме, обо всём. Ты была права. Мама действительно хотела завладеть деньгами. Она призналась. Сказала, что собиралась вложить их в очередной проект.
— Я поговорил с ней. Сказал, что если она хочет меня видеть, то должна принять мой выбор. И мою жену.
— И как она отреагировала?
— Сказала, что я предатель. Что выбрал деньги вместо матери.
— Я выбрал тебя. Если ты ещё готова дать нам шанс.
Я смотрела на него и видела проблески того самого Антона, в которого влюбилась. Может быть, ещё не всё потеряно.
— Готова. Но с условиями.
— Мы живём отдельно от твоей матери. Она может приходить в гости, но не чаще раза в неделю. Финансовые решения мы принимаем вместе, без её участия. И никаких доверенностей.
— Принято. У меня тоже есть условие.
— Давай потратим часть наследства на путешествие. Только мы вдвоём. Без мамы, без родственников, без чужих советов.
Я улыбнулась впервые за две недели.
Мы обнялись, и я почувствовала, что напряжение последних недель начинает отпускать. Конечно, проблемы никуда не делись. Галина Петровна не простит так легко. Будут скандалы, манипуляции, попытки вернуть контроль. Но теперь я знала — я смогу защитить то, что принадлежит мне. Свои деньги, свою жизнь, свою семью.
Вечером того же дня пришло сообщение от свекрови: «Ты украла у меня сына. Но это ненадолго. Он вернётся, когда поймёт, какую ошибку совершил».
Я удалила сообщение, не отвечая. Пусть думает что хочет. У меня есть пятнадцать миллионов рублей, квартира у моря и муж, который наконец-то начал взрослеть. А это значит, что тётя Вера была права — наследство действительно стало моей свободой. Свободой жить так, как хочу я, а не так, как хочет свекровь.
Через месяц мы с Антоном улетели в Италию. Две недели без звонков от Галины Петровны, без её советов и требований. Мы гуляли по узким улочкам Флоренции, пили вино на террасах Тосканы, смеялись и разговаривали как раньше. Антон словно сбросил с себя невидимый груз. Он снова стал тем человеком, которого я полюбила.
А свекровь… Она попыталась ещё несколько раз вмешаться в нашу жизнь. Приходила к нам домой без приглашения, устраивала сцены, плакала, угрожала. Но каждый раз натыкалась на стену. Мы с Антоном научились говорить «нет». Научились защищать свои границы.
Прошёл год. Наследство тёти Веры я вложила частично в недвижимость, частично в надёжные облигации. Никаких сомнительных проектов, никаких двадцати процентов годовых. Зато стабильный доход и уверенность в завтрашнем дне.
Галина Петровна в конце концов смирилась. Или сделала вид, что смирилась. Теперь она приходит к нам строго по воскресеньям, пьёт чай и рассказывает о своих подругах. О деньгах больше не заговаривает. Знает, что бесполезно.
А я иногда думаю о тёте Вере. О том, как она всю жизнь копила эти деньги, отказывая себе во всём. Может быть, она предвидела, что однажды её племяннице понадобится не просто деньги, а возможность отстоять себя. И я ей благодарна. За наследство, за урок, за шанс стать сильнее.
