Андрей, который до этого момента молча ел, поднял голову. — Мама, что это значит?
— Ничего это не значит! — взвизгнула Галина Петровна. — Это подстава! Твоя жена специально всё подстроила, чтобы меня оклеветать!
Марина достала из сумки вторую распечатку.
— А это договор займа на триста тысяч. Срок возврата — через неделю. Тоже я подделала?
Свекровь открыла рот, но слова не шли. Её лицо из бледного стало багровым. Андрей взял бумаги и внимательно их изучил. Его челюсти сжались.
— Мама, это правда? Ты взяла документы Марины? Ты хотела продать её квартиру?
— Я… я хотела как лучше! — Галина Петровна перешла в наступление. — Эти деньги были нужны для твоего же блага! Я хотела вложить их в бизнес, чтобы у вас было больше денег!
— В какой бизнес, мама? — голос Андрея стал жёстким. — В какой бизнес?
— Ну… один человек предложил выгодную схему… Я думала, успею всё вернуть, и никто не узнает…
— Финансовая пирамида? — догадалась Марина. — Вы вложились в финансовую пирамиду?
Молчание было ей ответом. Андрей медленно поднялся из-за стола.
— Мама, ты украла документы моей жены. Ты пыталась продать её собственность. Ты солгала мне.
— Но Андрюшенька, я же твоя мать! — Галина Петровна бросилась к сыну. — Я всё для тебя делала! Всю жизнь на тебя положила!
— Нет, мама. Ты всю жизнь манипулировала мной. А я позволял. И позволял тебе издеваться над Мариной.
Он повернулся к жене.
— Марина, прости меня. Прости за то, что не верил. За то, что не защищал. За то, что позволил матери превратить твою жизнь в кошмар.
Марина молча смотрела на него. В её глазах не было ни злости, ни обиды — только усталость.
— Знаешь, Андрей, дело даже не в квартире. Дело в том, что три года я жила в атмосфере лжи и манипуляций. Твоя мать унижала меня каждый день, а ты делал вид, что ничего не происходит. И даже сейчас, когда всё раскрылось, я не уверена, что что-то изменится.
— Изменится, — твёрдо сказал Андрей. — Мама, вы больше не будете жить с нами. Завтра же начнёте искать себе жильё.
— Ты выгоняешь родную мать?! — Галина Петровна схватилась за сердце. — Из-за этой… этой…
— Достаточно, — оборвал её Андрей. — Вы сами во всём виноваты. И Марина — моя жена, женщина, которую я люблю. А вы… вы просто токсичная женщина, которая отравляет жизнь всем вокруг.
Следующие несколько дней прошли в напряжённой атмосфере. Галина Петровна пыталась давить на жалость, устраивала истерики, даже изображала сердечный приступ. Но Андрей был непреклонен. Он помог матери найти небольшую квартиру в другом районе, договорился с кредиторами о рассрочке долга и чётко дал понять: её манипуляциям пришёл конец.
Марина наблюдала за этой трансформацией мужа с осторожным оптимизмом. Годы жизни под каблуком матери не прошли для него бесследно, но он явно пытался измениться.
В день отъезда свекрови Марина стояла у окна и смотрела, как Галина Петровна загружает чемоданы в такси. Женщина подняла голову, и их взгляды встретились. В глазах свекрови больше не было превосходства — только злость и обида. Она что-то прокричала, но Марина не стала открывать окно, чтобы услышать. Эти слова больше не имели над ней власти.
Андрей подошёл сзади и обнял жену за плечи.
— Прости меня, — прошептал он. — Я был слепым идиотом.
— Ты был маменькиным сынком, — поправила его Марина. — Но, кажется, начинаешь выздоравливать.
Они стояли у окна и смотрели, как такси увозит прочь женщину, которая три года отравляла их жизнь. Квартира казалась необычно тихой и светлой, словно вместе с Галиной Петровной из неё ушло что-то тёмное и тяжёлое.
