Положила ключи на тумбочку.
— Вот и правильно! Наконец-то в доме порядок будет!
У родителей вечером зазвонил телефон.
— Лена, тебя, — сказала мама.
— У родителей. А что?
— Нужно… срочно нужно…
— Коля, что случилось?
— Пап… с папой что-то…
Приехала через час. У дома толпа соседей, машина скорой.
— Что произошло? — спросила у тёти Зины.
— Василий Петрович… упал… похоже, инсульт…
Зашла в дом. Коля сидел бледный.
— Лен… пап в реанимации…
— Говорят… тяжело…
— Родственники Жукова Василия Петровича?
— Вам нужно подписать согласие на операцию…
— Срочная операция на мозге… без неё не выживет…
— С ней… пятьдесят на пятьдесят…
— Коля, решай, — сказала тихо.
— Подписывать или нет.
— Лена, что ты говоришь? Он же мой отец!
— Отец, который меня выгнал…
— Болен… а утром был здоров и меня унижал…
— Что Лена? Он меня дармоедкой называл. Чужой. Бесплодной.
— Я подпишу, — решил Коля.
— А я подумаю… буду ли я ухаживать за тем, кто меня выгнал…
— Коля, твой отец меня сегодня толкал на глазах у соседей. А ты молчал. Как всегда.
— Я не знал, что он заболеет…
— Не в болезни дело. В том, что ты меня не защищал.
Операция прошла. Свёкр выжил, но остался наполовину парализованным.
— Ему нужен постоянный уход, — сказал врач.
— Понятно, — кивнул Коля.
Коля посмотрел на меня.
— Я буду ухаживать, — сказала.
— Правда? — удивился Коля.
— Да. Но на условиях.
— Во-первых, он при мне извинится за сегодняшнее утро.
— Во-вторых, мы снимаем отдельную квартиру.
— Но кто за ним ухаживать будет?
— Наймём сиделку. На его пенсию.
— А если денег не хватит?
— Тогда сидите дома и ухаживайте сами.
— Лена, но он же болен…
— Болен. А утром был здоров и меня гнал. Сейчас условия изменились.
Свёкр лежал подключённый к капельницам. Говорить не мог, но глаза открыты.
— Василий Петрович, — подошла к кровати. — Вы меня слышите?
— Утром вы меня выгнали из дома. Называли дармоедкой. Толкали при соседях.
Его глаза наполнились слезами.
— Теперь я решаю — ухаживать за вами или нет.
Через неделю свёкра выписали. Речь немного восстановилась.
Сидел в кресле, не мог встать без помощи.
— Лена… — хрипло позвал.
— За… утром… толкал тебя…
— И… дармоедкой… называл…
— Василий Петрович, вы говорили, что я чужая в вашем доме. Помните?
— Теперь… ты… хозяйка…
— Коля, завтра едем квартиру смотреть, — сказала за ужином.
— Ту, что снимать будем.
— Один оставаться будет…
— Не один. С сиделкой.
— Но он привык, что мы рядом…
— Коль, он меня выгонял. Помнишь? «Убирайся из моего дома»?
— Теперь я убираюсь. Как он хотел.
Нашли сиделку. Тётю Галю, добрую женщину пятидесяти лет.
— Он капризный, — предупредила её. — Любит командовать.
— Ничего, я привычная, — улыбнулась тётя Галя.
На второй день она позвонила:
— Девочка, а он всё время плачет…
— Спрашивает, когда вы вернётесь…
— А вы что отвечаете?
— Отвечаю — не знаю…
