— Ты думаешь, если уехала в город и раз в месяц деньги кидаешь, можешь тут хозяйничать? — голос Риты дрожал от злости, но в нем слышался и страх. — Это и мой дом. Мама нам обеим оставила!
Люба замерла, держа в руках краску. От нее пахло скипидаром и чем-то металлическим. Рука затекла, но она не отпускала банку. Не хотела уступать, ни в позе, ни в праве.
— Ты отказалась. Год назад. Подписала бумагу у нотариуса, помнишь? — сказала она спокойно. — Я тогда долги закрыла, коммуналку вытянула из долговой ямы. Ты сама сказала — бери, если хочешь этим заниматься.
Рита сплюнула на землю, поправляя выцветший платок. Она выглядела старше своих тридцати семи: морщины, тяжелые глаза, сутулая спина. Когда-то они были неразлучны. Теперь стояли друг напротив друга, как на границе — ни шагу вперёд.
После смерти матери Люба осталась в доме одна с двумя племянниками на руках. Рита тогда почти не плакала — только ругалась, металась, орала на детей. «Я не для этого рождена!», — бросала она. Работать Рита не хотела, но пенсию мамы получала исправно до последнего дня.
Люба, наоборот, крутилась как могла. Подрабатывала в аптеке, мыла полы в сельсовете, варила обеды для одинокой бабы Нади — соседки через забор. У Нади не было никого, кроме старого кота и самодельного швейного станка.
— Ты мне как родная стала, — говорила баба Надя, гладя Любу по плечу. — Если бы не ты, давно бы кони двинула. Дом тебе оставлю, чтоб не достался чужим…
Люба тогда только отмахивалась. Не верила. Просто делала, что считала нужным: приносила продукты, мыла пол, делала уколы. Сама научилась, чтобы не платить фельдшеру.
Когда Надя умерла — тихо, во сне, — Люба рыдала, будто похоронила мать. Пустой дом остался в её жизни как незакрытая дверь. Но завещание было настоящее. Она отнесла его к юристу в городе — и оформила дом на себя. (продолжение в статье)
– Я справлялась и с худшим, – ответила Наталья тихо, но твёрдо, нарезая помидоры для салата. Нож в её руке чуть дрогнул, выдавая напряжение.
– Ну-ну, – хмыкнул Сергей, откидываясь на стуле. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждал. Ипотека – это тебе не аренда. Один просроченный платёж, и… – он щёлкнул пальцами, – прощай, квартирка.
Наталья промолчала, сосредоточившись на ровных красных ломтиках. Ей хотелось сказать, что она не просила его мнения. Что эта квартира – её мечта, её шаг к независимости. Но вместо этого она только сильнее сжала рукоятку ножа.
– Ты же знаешь, я всегда могу помочь, – добавил он, и в его голосе появилась знакомая снисходительная нотка. – Если попросишь, конечно.
Кухня их съёмной квартиры в спальном районе города пахла утренним кофе и свежим хлебом. За окном шумела улица – гудели машины, где-то вдалеке лаяла собака. Наталья любила это время дня: раннее утро, когда город только просыпался, а она могла на несколько минут почувствовать себя хозяйкой собственной жизни. Но с Сергеем такие моменты были редкостью.
Они встречались уже три года, и всё это время Наталья пыталась понять, когда их отношения превратились в бесконечный спор о деньгах. Когда-то он казался ей надёжным – старше на пять лет, с хорошей работой в IT-компании, уверенный, с лёгкой иронией в голосе, которая её тогда очаровывала. Теперь эта ирония звучала как оружие.
– Я подала документы на ипотеку, – сказала она, наконец поднимая глаза. – Банк уже одобрил.
Сергей приподнял бровь, словно услышал что-то забавное.
– Одобрил? С твоей зарплатой? – он поставил кружку на стол с лёгким стуком. – Наташ, ты же в офисе сидишь на ставке младшего менеджера. Это сколько, тысяч сорок? Сорок пять?
– Пятьдесят две, – отрезала она, чувствуя, как щёки начинают гореть. – И я не одна. Мама обещала помочь с первым взносом.
– Мама, – Сергей закатил глаза. – Конечно, мама. А потом что? Будешь у неё просить на каждый платёж?
Наталья отвернулась к раковине, чтобы он не увидел, как её губы задрожали. Она ненавидела эти разговоры. Каждый раз, когда речь заходила о деньгах, Сергей умудрялся сделать так, чтобы она чувствовала себя маленькой, беспомощной, зависимой. Но в этот раз она не собиралась отступать. Эта квартира – её шанс. Шанс доказать, что она может. Что ей не нужен его сарказм, его «помощь», его вечное «я же говорил».
– Я справлюсь, – повторила она, глядя в окно. Там, за стеклом, утреннее солнце золотило верхушки тополей, и Наталья вдруг вспомнила, как в детстве мечтала о собственном доме. Не о роскошной квартире в центре, а о простом уютном уголке, где никто не будет указывать, как ей жить.
– Посмотрим, – бросил Сергей, вставая из-за стола. – Только не удивляйся, если через полгода придётся всё продавать.
Он ушёл в комнату, оставив за собой запах кофе и лёгкое эхо раздражения. Наталья медленно выдохнула, чувствуя, как внутри растёт что-то твёрдое, упрямое. Она справится. Должна справиться.
Рабочий день в офисе тянулся медленно, как всегда по понедельникам. Наталья сидела за своим столом в углу открытого офиса, окружённая гудением принтеров и обрывками разговоров коллег. Её работа в логистической компании была не то чтобы мечтой – бесконечные таблицы, накладные, звонки поставщикам. Но она старалась. Каждое утро вставала в шесть, чтобы успеть привести себя в порядок, приготовить завтрак и не опоздать на электричку.
– Наташ, ты сегодня какая-то задумчивая, – голос Кати, её коллеги и подруги, вырвал её из размышлений. Катя, невысокая, с ярко-рыжими волосами и вечно сияющими глазами, плюхнулась на соседний стул, держа в руках стаканчик с кофе из автомата.
– Да так, – Наталья пожала плечами, не отрываясь от монитора. – Утро не задалось.
– С Сережей опять? – Катя прищурилась, словно уже знала ответ.
Наталья вздохнула. Катя была единственным человеком, с которым она могла говорить откровенно. Они познакомились два года назад, когда Наталья только устроилась в компанию, и с тех пор Катя стала её личным «громоотводом» – всегда готова выслушать, подбодрить или, наоборот, сказать правду в лицо.
– Он опять про ипотеку, – призналась Наталья, понизив голос. – Говорит, что я не потяну. Что это безумие.
– А ты что? – Катя наклонилась ближе, её глаза блестели любопытством.
– Сказала, что справлюсь. Банк же одобрил, Кать. И мама обещала помочь.
– Молодец! – Катя хлопнула ладонью по столу, заставив ближайших коллег обернуться. – А он что, хочет, чтобы ты вечно на него оглядывалась?
Наталья невесело улыбнулась.
– Он хочет, чтобы я попросила его помощи. Чтобы признала, что без него не справлюсь.
– Ох, уж эти мужики, – Катя закатила глаза. – Слушай, Наташ, это твоя квартира. Твоя мечта. Не дай ему засунуть тебя обратно в коробочку, где ты будешь чувствовать себя маленькой и слабой.
Наталья кивнула, но внутри всё ещё колыхалась тревога. А что, если Сергей прав? Что, если она действительно не справится? Пятьдесят две тысячи – не так уж много, а ипотека – это двадцать лет выплат. Двадцать лет! От одной мысли кружилась голова.
– Кать, а если я правда не потяну? – тихо спросила она, глядя на подругу.
Катя отхлебнула кофе и посмотрела на неё так, словно собиралась сказать что-то важное.
– Знаешь, что моя бабушка говорила? «Если боишься, делай через страх». Ты уже сделала первый шаг – подала заявку, получила одобрение. Теперь просто иди дальше. А если что, я тебе помогу. Хоть борщом накормлю, если с деньгами станет туго.
Наталья рассмеялась, чувствуя, как напряжение немного отпускает. Катя всегда умела найти нужные слова.
– Спасибо, – сказала она искренне. – Ты не представляешь, как это важно.
– Да ладно, – Катя махнула рукой. – Лучше расскажи, какую квартиру выбрала. С балконом? С видом на парк?
– Однушка, в новом районе. Не центр, конечно, но рядом метро. И балкон есть, маленький, но уютный. Я уже представляю, как поставлю там горшок с цветами и буду пить кофе по утрам. (продолжение в статье)
— Вить, ну зачем ты так? Ну, не надо… Сами разберемся.
Олеся сидела на краешке кухонного табурета в квартире брата, нервно теребила в руках ключи от квартиры и стыдливо прикрывала прядью медно-рыжих волос предательски наливающийся свинцовым цветом синяк вокруг левого глаза.
Хотя получалось у неё это не очень хорошо, так как муж умудрился на этот раз приложить супругу-тихоню с особенной силой и обидой на весь прекрасный пол.
***
Последние годы для Олеси и Ивана выдались тяжелыми. Супруга женщины сократили на любимой работе еще в период ка_рант_ина на фоне вс_пышки ко_вида.
Не посмотрели на все заслуги инженера-трудяги, содержавшего семью из четырех человек. Просто предложили расстаться по-хорошему и подписать заявление по собственному желанию. Вот только желания не было совсем.
А дальше все понеслось по накатанной, как в самом плохом и низкобюджетном отечественном телесериале для домохозяек. Некогда заботливый и внимательный муж начал пить.
Сперва тихо и незаметно, так, что даже Олеся не считала это всё за существенную проблему. Ну, расстроился человек, переживает, с кем не бывает.
Однако картина семейной идиллии стремительно рушилась под гнетом регулярно опустошаемых бутылок и злобных налитых градусами глаз Ивана, который во всех своих бедах винил растерянную жену.
— Да ты достала меня уже пилить! Нет сейчас нормальных предложений по работе... вообще нет!
Иван в сердцах грохнул кулаком по столу, отчего Олеся, непривыкшая к подобной гру_бости со стороны мужа, непроизвольно вздрогнула.
Из детской комнаты тут же послышался испуганные детские всхлипывания. Младший сын Сережа не выносил, когда родители ругались, и уже готовился залиться искренней детской истерикой.
— Вань, ну ты пойми, у нас же за квартиру уже платить нечем… — робко начала уже не один раз поднимавшийся ранее разговор Олеся. – Ане к школьному выступлению костюм нужен, а мне даже ткани купить не на что, я бы сама всё сшила. В холодильнике уже шаром покати…
И это была только верхушка айсберга. Переживая за двоих детей, Олеся ни разу не заикнулась про невозможность сходить залечить себе зуб, который ныл уже второй месяц, про сношенные по факту до дыр сапоги.
Детских выплат от государства и крошечного заработка от удаленной профессии женщины едва хватало, чтобы купить базовый набор продуктов в дом.
Иван злобно дернул бровью. Выпитый крепкий ал_коголь уже окутал тяжестью голову и надавил на сознание. Ему казалось, что весь мир, включая собственных жену и детей, ополчился против него.
Если поначалу на собеседованиях ему отказывали из-за «несовременной» специальности, то теперь уже старались побыстрее выпроводить, едва заметив помятый внешний вид и явные следы выпивки на осунувшемся лице.
Молодой мужчина приподнялся и угрожающе завис над моментально запнувшейся на полуслове супругой. (продолжение в статье)