Тарелка выскользнула из рук и с грохотом упала на пол. Осколки разлетелись по кухне, как маленькие острые звёздочки. Ольга замерла, не в силах пошевелиться. Сердце колотилось где-то в горле.
– Ну что, опять? – голос Дмитрия прозвучал устало и раздражённо. – Вечно у тебя всё из рук валится.
Она молча начала собирать осколки. Руки дрожали. Десять лет. Десять долгих лет она слышит этот тон, эти слова, видит этот взгляд – будто она досадная помеха в его идеальной жизни.
– Прости, – привычно пробормотала она, хотя внутри что-то сжалось от несправедливости. Почему она должна извиняться за разбитую тарелку?
Дмитрий стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за ней. В его позе было что-то... хищное. Как у кота, который загнал мышь в угол и теперь играет с ней, зная, что добыча никуда не денется.
– Знаешь, – протянул он, и Ольга внутренне сжалась. Этот тон не предвещал ничего хорошего. – Я тут думаю... Всерьёз думаешь, что кому-то кроме меня нужна такая, как ты?
Слова упали как камни. Тяжёлые, острые, безжалостные. Обычно в такие моменты она опускала глаза, сглатывала комок в горле и молчала. Но сегодня... Сегодня что-то было иначе.
Может, всё дело было в утреннем разговоре с Машей, её старой подругой? "Оля, ты же совсем другой человек стала. Куда делась та весёлая девчонка, которая мечтала мир перевернуть?" Или в том случайном взгляде в зеркало, когда она вдруг увидела себя со стороны – ссутулившуюся, будто пытающуюся стать невидимой?
Ольга медленно выпрямилась, всё ещё держа в руках осколки. Она смотрела на них, и ей казалось, что видит в них отражение своей жизни – разбитой, острой, опасной.
– Ты что, обиделась? – в голосе Дмитрия появились насмешливые нотки. – Ну извини, если правда глаза колет. Сама подумай – кому ты такая нужна? Ни карьеры, ни особых талантов. Готовишь так себе, да ещё и посуду бьёшь. Скажи спасибо, что я такой терпеливый.
Каждое слово било точно в цель. Он знал все её болевые точки, все страхи и сомнения. Знал и бил по ним без жалости, методично, раз за разом. А она... она действительно верила, что должна быть благодарна. Что без него она – никто. Пустое место.
Но сегодня внутри что-то надломилось. Или наоборот – срослось? В груди поднималось странное чувство. Это не была злость или обида – нет, что-то другое. Может быть... достоинство?
– Дима, – её голос прозвучал неожиданно спокойно. – А ты никогда не думал, что это ты меня такой сделал?
Он на секунду растерялся, не ожидав отпора. Но быстро нашёлся:
– Ну конечно! Я во всём виноват! А то, что ты сама по себе никчёмная – это не в счёт?
Ольга аккуратно положила собранные осколки на стол. Каждое движение давалось с трудом – её всю трясло изнутри. Но она продолжала двигаться медленно, словно во сне.
– Знаешь, – сказала она тихо, – я, кажется, поняла одну вещь. Ты прав – такая, как я сейчас, действительно никому не нужна. Даже мне самой.
Она подняла глаза и посмотрела на мужа. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на тревогу. Он почувствовал – что-то изменилось. Что-то неуловимо, но безвозвратно сдвинулось с места.
– И что ты хочешь этим сказать? – в его голосе появились металлические нотки.
– Ничего, – она пожала плечами. – Просто... мне надо подумать.
Это был первый камешек, от которого начинается лавина. (продолжение в статье)
– Раздельный бюджет? Ты это серьёзно? – Антон поставил чашку так резко, что чай выплеснулся на скатерть.
– Да, серьёзно, – Лидия посмотрела на него твёрдо. – Это просто способ сделать всё проще. У нас разные подходы к деньгам.
– Проще? – он поднял бровь. – Мы женаты год. Я хоть раз дал повод думать, что я безответственно отношусь к деньгам?
– Дело не в этом, – Лидия сжала руки, стараясь оставаться спокойной. – Я просто хочу, чтобы у каждого из нас была своя финансовая свобода. Так меньше поводов для ссор.
– Ты сейчас говоришь так, будто мы уже ссоримся. Хотя я никогда не следил за твоими расходами, – в его голосе звучала обида.
– Это не про нас сейчас, – её голос стал тише. – Это про мой опыт. Я не хочу повторить ошибок своих родителей.
– Твои родители? – он откинулся на спинку стула, скрестив руки. – Ты думаешь, я похож на твоего отца, который ужимал каждую копейку?
– Я не говорю, что ты такой, – Лидия покачала головой. – Но я видела, как это разрушило их отношения. Постоянные упрёки. Кто что оплатил, кто что должен. Я не хочу жить так.
– У нас всё иначе! – Антон наклонился вперёд. – Я работаю, чтобы у нас было всё. Почему ты видишь в этом угрозу?
– Я просто хочу быть уверенной, что обсудили все, если вдруг что-то пойдёт не так, – голос Лидии дрогнул, но она продолжила. – Это про мой внутренний покой.
Антон усмехнулся, но без тепла:
– Покой? Ты сейчас ставишь под сомнение саму идею семьи. Для меня это звучит, как будто ты готовишься к жизни без меня.
– Ты всё неправильно понял! – Лидия поднялась из-за стола. – Я просто хочу, чтобы умы не ругались из-за каждой мелочи. У нас будет бюджет на общие расходы, а остальное — каждому на свои нужды. В независимости каждого нет ничего обидного!
– Обидного? – он вскочил, стул скрипнул по полу. – Для тебя нет. А для меня это словно ты сомневаешься, что я способен позаботиться о нас. Ты понимаешь, что для меня быть мужем — это быть опорой? А ты хочешь забрать у меня это.
– Я ничего не забираю! – Лидия с трудом сдерживала слёзы. – Я пытаюсь найти баланс.
– Баланс... – он покачал головой. – Ты даже не представляешь, как это звучит. Если ты считаешь, что деньги важнее доверия, я, наверное, не смогу тебя переубедить.
Антон развернулся и ушёл в спальню, оставив Лидию на кухне. Она устало села за стол, чувствуя, как его слова звенят в голове: «Ты готовишься к жизни без меня».
Почему-то она не могла сразу ответить себе, что он ошибается.
---
Лидия прикрыла глаза, прислонившись к холодной стене кухни. (продолжение в статье)
Последние гости, шумные и радостные, выплеснулись из дверей ресторана в теплый летний вечер, оставив после себя тихий гул и воздух, напоенный ароматом цветов и дорогих духов. Мария присела на стул, с наслаждением снимая туфли на высоких каблуках. Ее ныли ступни, но на душе было светло и безмятежно. Сегодня был ее день. День, когда она стала женой Алексея.
Она окинула взглядом опустевший зал и поймала на себе взгляд свекрови. Галина Ивановна сидела за одним из ближайших столов, поправляя идеальную и без того укладку, и смотрела на невестку с теплой, материнской улыбкой. Она была воплощением гостеприимства и заботы последние несколько месяцев подготовки к свадьбе.
— Машенька, родная ты моя! — Галина Ивановна подошла и обняла ее за плечи, пахнуя дорогим парфюмом и добротой. — Наконец-то этот день настал! Теперь ты у меня точно дочь. И даже роднее. Дочки, они обычно от мам отдаляются, а невестки, наоборот, ближе прибиваются.
Мария улыбнулась, чувствуя легкую неловкость от такой стремительной и показной близости, но сердце ее оттаивало. После потери собственной матери несколько лет назад ей так не хватало этого тепла.
— Спасибо, Галина Ивановна. Я очень старалась, чтобы все было идеально.
— Да что вы, детки, старались! Это я за вас все хлопотала! — свекровь махнула рукой, браслеты на ее запястье мелодично звякнули. — Главное, что вы теперь вместе. Мой Лёшенька такой счастливый, просто светится. И правильно. Нашел себе такую девушку — умницу, красавицу, да еще и с таким надежным тылом.
Она многозначительно посмотрела на Марию, и в ее глазах на мгновение мелькнуло что-то деловое, оценивающее.
— Ты у нас молодец, самостоятельная. Своя квартира — это такая редкость сейчас для молодой девушки. Не то что мой безалаберный Андрюша, — она вздохнула, с тоской глядя в сторону младшего сына, который в одиночестве доедал салат за дальним столом.
— Ну, мне просто бабушка оставила, — смутилась Мария. — Маленькая, но своя.
— Какая «маленькая»! — воскликнула Галина Ивановна. — Однушка в хорошем районе — это же золото! Тебе не понять пока, какое это счастье — не зависеть от арендодателей. Для молодой семьи — просто подарок.
К ним подошел Алексей, сняв пиджак и ослабив галстук. Он выглядел усталым и счастливым.
— О чем это вы, мои любимые женщины, тут шепчетесь? Планы на меня строите?
— О будущем, сыночек, о будущем! — Галина Ивановна похлопала его по щеке. — Говорю Машеньке, какая она у нас умница. Вы теперь будете в своей крепости жить, ни от кого не зависеть.
Она помолчала, как бы раздумывая, и добавила уже более мягким, заботливым тоном:
— Хотя, знаете, я тут подумала... Квартира-то у Машеньки, конечно, замечательная, но все же однокомнатная. Вам тесновато будет, когда детки появятся. Колыбельку уже некуда будет поставить. Нужно будет обязательно подумать о расширении.
Алексей лениво обнял жену за талию.
— Мам, ну что ты. Нам и тут хорошо. Это же ее квартира. Мы еще успеем.
— Какой успеете! — свекровь сделала вид, что рассердилась. — Время летит незаметно, надо все планировать заранее. Ну да ладно, ладно, — она смягчилась, видя, что Мария немного напряглась. — Это я так, на перспективу. Чтобы знали, что мама всегда подскажет и поможет.
Она снова улыбнулась своей ослепительной, гостеприимной улыбкой, но в воздухе уже повис легкий, почти неосязаемый осадок. Словно кто-то провел по шелку шершавой рукой.
Мария отогнала от себя странное предчувствие. Конечно, свекровь просто заботится о них. Просто волнуется. Она же семья.
— Спасибо вам, Галина Ивановна, — тихо сказала она. — Очень приятно, что вы так переживаете за нас.
— Да что вы, доченька! Теперь мы одна семья. И надо держаться вместе, — свекровь ласково потрепала ее по плечу. — Все у нас будет хорошо. Я всегда знаю, как лучше.
И в этих последних словах, таких теплых и уверенных, прозвучала едва уловимая стальная нотка, которую Мария в своем счастье и усталости решила проигнорировать.
Прошло почти полгода. Первые месяцы супружеской жизни пролетели как один миг, наполненный счастьем обустройства быта, вечерами на кухне за разговорами и тихими выходными вдвоем в их маленькой, но уютной «крепости». Однако идиллия начала потихоньку давать трещины, и имя этой трещины было Галина Ивановна.
Она стала приходить чаще. Сначала раз в неделю, потом два, а потом и вовсе стала заглядывать «по пути», всегда с полными руками: то пирогом домашним, то новыми тапочками для Алексея, то каким-нибудь старым сервизом, который «жалко выбросить, а вам пригодится». Мария поначалу была рада, принимая это за проявление заботы, но скоро поняла, что каждый визит свекрови — это тщательно спланированная операция.
В тот субботний день Галина Ивановна явилась с очередным пирогом и сметанным взглядом, который сразу насторожил Марию. Они пили чай на кухне, болтая о пустяках, но Мария чувствовала — главное еще впереди. Алексей копался в телефоне, изредка вставляя в разговор что-то нейтральное.
— Знаете, детки, — начала свекровь, отодвинув тарелку и складывая руки на столе, как заправский переговорщик. — Я тут вчера была у подруги. Вы знаете, Надежду, она в новостройке купила двухкомнатную квартиру.
— Здорово, — улыбнулась Мария, ожидая подвоха.
— Очень здорово! — оживилась Галина Ивановна. — Такие там планировки сейчас делают! Евроремонт, большой балкон, ванная комната с окном... Просто сказка, а не жилье. И ипотека у нее совсем небольшая вышла.
— Ну, ипотека она и есть ипотека, — осторожно заметил Алексей, не отрываясь от экрана. — Платить лет двадцать.
— А ты что, Лёшенька, не сможешь? — свекровь сделала удивленные глаза. — Ты же у нас кормилец! Да и с Машенькиной зарплатой вы легко потянете. Я уже все посчитала.
Наступила неловкая пауза. Мария перестала улыбаться.
— Что посчитали, Галина Ивановна?
— А то, что вашу однокомнатную можно очень выгодно продать! — свекровь произнесла это с такой легкостью, будто предлагала вынести мусор. — Рынок сейчас хороший. Я уже даже поговорила с одной риелторшей, моей знакомой. Она сказала, что вашу квартирку разберут в первые же дни. А на эти деньги вы сделаете прекрасный первоначальный взнос за двушку. И ваша ипотека будет совсем смешной.
Мария почувствовала, как у нее похолодели пальцы. Она посмотрела на Алексея, но он увлеченно изучал что-то в телефоне, делая вид, что не слышит.
— Галина Ивановна, я... я даже не думала об этом, — проговорила Мария, стараясь держать себя в руках. — Мне эта квартира дорога. Это память о бабушке. Да и нам здесь хорошо.
— Хорошо-то хорошо, — свекровь снисходительно покачала головой, — но о будущем надо думать. Вам же детей растить! Где вы их здесь разместите? В прихожей? Или на кухне? Нет, для семьи нужно пространство.
Она обвела взглядом маленькую кухню, и ее лицо скривилось в легкой гримасе.
— И ремонт у вас тут, Машенька, староват. Обои уже не в моде такие. А в новой квартире все будет по-современному. Вы только подумайте: своя детская, большая гостиная... Мечта!
— Мама, может, не стоит? — наконец подал голос Алексей, почувствовав напряжение. — Нам и тут нормально.
— Какой «нормально»! — Галина Ивановна всплеснула руками. — Я же для вас стараюсь! Я же хочу для вас лучшего. Однушку вашу быстро продадим, я уже риелтора знаю. А на первое время по ипотеке мы вам с Андреем поможем, поддержка семьи ведь главное!
Упоминание младшего брата, вечного безработного и маминого сынка, задело Марию за живое.
— Спасибо за предложение, — сказала она как можно тверже. — Но я не хочу продавать свою квартиру. (продолжение в статье)