Оксана с дочкой Машей ехала на автобусе в родной посёлок с тяжёлым сердцем. На похороны своей одноклассницы Яны.
Её обнаружили в доме с дочкой. Угорели ночью, отравились угарным газом во сне. Муж Яны работал вахтовым методом, его не было дома в тот момент.
Оксана после окончания школы уехала в близлежащий город, отучилась, вышла замуж, и там осталась жить. Домой ездила не часто, но всегда была в курсе всех новостей, благодаря маме, с которой каждый день созванивались.
С Яной они дружили в школе, потом особо не общались, виделись редко. Оксана знала, что у Яны хороший муж, дочка школьница. И тут, как гром среди ясного неба такая печальная новость.
Машу пришлось взять с собой, дома не с кем было оставить. Муж работал до вечера.
— Мамуль, вот, держи гостинцы. Ужасно жалко Яну с Настенькой, как же так получилось..
— Ой, дочка, наверное порчу навели на Янку.. У мужа её была невеста когда-то, Галя Куприянова, любовь неземная была. А потом он Яну встретил, и всё, невеста побоку. Очень Галя разозлилась тогда, и поклялась отомстить.
Вот сколько лет уже прошло, а она всё никак не угомонится.
Бабы наши думают, что это её рук дело. Замуж она не вышла, видно Лёшку не смогла забыть.
— Ой, мам, всё бы вам выдумывать с бабами.. Доказательств нет, одни ваши домыслы. Столько лет прошло уже, зачем ей это?
— Ох, не знаю, дочка. Время уже, пошли на похороны.. Маша хоть бы не забоялась, деть-то её некуда..
Во дворе Яны было много людей. Пришли соседи, родственники, одноклассники. Муж сидел возле гроба жены и дочки, чёрный от горя. Потерять сразу самых близких ему людей. Он винил себя, что его не было дома, что он мог бы спасти их.
Маша бегала возле двора с девочками. На кладбище Оксана не поехала, тяжело было морально.
Погостив у мамы, поехали домой. (продолжение в статье)
– Катя, успокойся, я не предавал тебя, – Олег бросил ключи на тумбочку в прихожей, его голос дрожал от усталости. – Я просто помог родителям. Они же не чужие!
Катя стояла посреди кухни, сжимая в руках кухонное полотенце, словно оно могло удержать её от того, чтобы разрыдаться ещё сильнее. На столе перед ней лежала выписка с их общего счёта – того самого, куда они с Олегом пять лет складывали деньги на новую квартиру. Счёт, который теперь был почти пуст.
– Помог? – она швырнула полотенце на стол, её карие глаза сверкали от обиды. – Ты взял почти все наши деньги, Олег! Без моего ведома! И отдал их на ремонт дома твоих родителей!
Олег устало потёр виски, его тёмная щетина казалась ещё гуще на фоне бледного лица. Он только что вернулся с работы, и Катя знала, что сейчас не лучшее время для ссоры. Но как можно молчать, когда он в очередной раз поставил свою семью выше их общей мечты?
– Катя, это был их дом, – тихо сказал он, глядя куда-то в пол. – Там крыша текла, проводка старая, чуть ли не пожароопасная. Я не мог оставить их в таком положении.
– А нас ты оставить можешь? – её голос сорвался на крик. – Мы с тобой пять лет копили, чтобы переехать из этой тесной однушки! Пять лет, Олег! Отказывали себе во всём, чтобы у нас был свой угол. А ты... ты просто отдал всё!
Она отвернулась к окну, чтобы он не видел, как слёзы катятся по её щекам. Сколько раз она мечтала, глядя в это окно, о просторной квартире с большими окнами, где будет детская для их будущего ребёнка? И вот теперь всё это рушилось.
Олег шагнул к ней, но остановился, будто наткнулся на невидимую стену.
– Катя, я верну эти деньги, – сказал он, стараясь звучать уверенно. – Я уже договорился с шефом, возьму подработку. Через год, максимум два...
– Два года?! – она резко обернулась, её волосы, собранные в небрежный пучок, качнулись. – Ты серьёзно? А что я скажу нашему ребёнку, когда он родится? Что папа всё спустил на ремонт дома бабушки и деда, которые, между прочим, даже не благодарят нас?
Олег нахмурился, его брови сошлись на переносице.
– Не говори так про моих родителей, – его голос стал твёрже. – Они всю жизнь для меня пахали. Это мой долг – помочь им.
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Долг. Это слово она слышала от него сотни раз. Долг перед родителями, долг перед сестрой, долг перед двоюродным братом, который однажды занял у них деньги и так и не вернул. Каждый раз, когда речь заходила о его семье, Олег становился другим – словно не её муж, а адвокат своих родственников.
– А передо мной у тебя долг есть? – тихо спросила она, глядя ему прямо в глаза. – Перед нашей семьёй?
Олег молчал. Только тяжёлый вздох выдал его смятение. Он отвернулся, прошёл к холодильнику, достал бутылку воды и сделал несколько больших глотков, будто пытаясь проглотить ком в горле.
Катя смотрела на его спину – широкую, но чуть ссутуленную, как будто он нёс на себе невидимый груз. Она любила этого мужчину. Любила его за доброту, за умение рассмешить её даже в самый паршивый день, за то, как он обнимал её по ночам, шепча, что всё будет хорошо. Но сейчас она не видела в нём того Олега. Перед ней стоял человек, который снова выбрал не её.
– Я устала, – наконец сказала она, её голос был едва слышен. – Устала быть на втором месте.
– Катя... – начал он, но она подняла руку, останавливая его.
– Не надо. Я не хочу сейчас говорить.
Она вышла из кухни, чувствуя, как половицы старой квартиры скрипят под ногами. В спальне она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. Слёзы текли беззвучно, оставляя мокрые дорожки на щеках.
Их история началась семь лет назад, в кафе на Невском, где Катя случайно пролила кофе на рубашку Олега. Он тогда только рассмеялся, сказал, что это судьба, и предложил ей сходить на свидание, чтобы «отмыть его репутацию». Она согласилась, хотя обычно не верила в такие случайности. Через год они поженились, а ещё через год сняли эту однокомнатную квартиру в спальном районе Петербурга.
Квартира была тесной, с обшарпанными обоями и вечно текущим краном, но они сделали её своей. Катя повесила яркие шторы, Олег смастерил полки для её книг. Они мечтали о большем – о квартире, где будет место для детской, о саде за окном, о жизни, где не придётся считать каждую копейку. Ради этого они работали, откладывали, строили планы.
Но семья Олега всегда была где-то рядом. Его родители, живущие в старом доме на окраине Ленобласти, постоянно нуждались в помощи. То забор упал, то котёл сломался, то сестра Олега, Света, просила занять денег «на пару недель». Катя никогда не возражала – поначалу. Она понимала, что семья важна, и даже старалась подружиться с его родителями. Но каждый раз, когда она пыталась сблизиться, мать Олега, Тамара Ивановна, смотрела на неё с лёгким прищуром, будто оценивая, достойна ли эта городская девчонка её сына.
– Ты же знаешь, Олежек у нас золотой, – как-то сказала Тамара Ивановна за ужином, намазывая масло на хлеб. – Ему нужна жена, которая будет заботиться о нём, как я.
Катя тогда только улыбнулась, проглотив колкость. Но такие слова копились, как камни в карманах, и с каждым годом их становилось всё тяжелее нести.
Олег, казалось, не замечал напряжения. Он был уверен, что его семья и Катя – это одно целое, что они все должны помогать друг другу. И Катя пыталась соответствовать. Она ездила с ним в деревню, помогала красить забор, готовила обеды для всей родни, когда те собирались на праздники. Но каждый раз чувствовала себя чужой.
А потом начались деньги. Сначала небольшие суммы – на лекарства для отца Олега, на школьные принадлежности для племянника Светы. Катя не спорила, хотя внутри всё кипело. Но этот случай с ремонтом... Это было слишком.
На следующий день Катя проснулась с тяжёлой головой. Ночью она почти не спала, ворочалась, слушая, как Олег храпит на диване в гостиной. Он не пришёл к ней мириться, и это ранило сильнее, чем она ожидала.
Она сидела за кухонным столом, глядя на остывший кофе, когда телефон завибрировал. Звонила её подруга Лена, с которой они не виделись уже пару месяцев.
– Катюш, ты как? – голос Лены был бодрым, но с ноткой беспокойства. – Вчера твой пост в соцсетях... Что-то случилось?
Катя вспомнила, как ночью, в порыве злости, выложила цитату про предательство. Ничего конкретного, просто: «Когда самые близкие бьют в спину, начинаешь ценить одиночество».
– Случилось, – вздохнула она. – Олег опять всё решил за меня. Взял наши деньги и отдал родителям.
– Сколько? – Лена всегда была прямолинейной.
– Почти всё, – Катя почувствовала, как горло снова сжимается. – Лен, я не знаю, что делать. Я устала бороться с его семьёй.
– Так уйди от него, – спокойно сказала Лена. – Ты же не обязана терпеть это вечно.
Катя замерла. Уйти. Это слово звучало так просто, но в то же время так страшно. Она представила, как собирает вещи, как уезжает из этой квартиры, как объясняет всё друзьям, родителям... И как остаётся одна.
– Я не знаю, смогу ли, – призналась она. – Я же люблю его.
– Тогда поговори с ним, – Лена смягчила тон. – Но не так, как обычно. Не кричи, не плачь. Сядьте и разберитесь, чего вы оба хотите. А если он опять начнёт про «долг», бери его за руку и веди к психологу.
– К психологу? – Катя невольно усмехнулась. – Олег? Он скажет, что это ерунда.
– А ты попробуй, – настаивала Лена. – Если он тебя любит, он согласится. А если нет... Ну, тогда ты хотя бы будешь знать, на что рассчитывать.
Катя положила трубку, но слова Лены крутились в голове. Психолог. (продолжение в статье)
