— Мама, это уже слишком! Тебе надо успокоиться…
— Ах так! Да это вам надо, не то что успокоиться, вам… к врачу надо идти! Вот! Вы не имеете права так со мной поступать!!!
Взбешённая свекровь выбежала из комнаты, а Настя ошарашенно смотрела ей вслед и молчала. Муж Дима тоже молчал. А что тут скажешь? Вероятно они перегнули палку… Но и дальше терпеть это было невыносимо.
…Дима и Настя поженились по большой любви. Всё шло отлично. У молодых имелось отдельное жильё, неплохой доход, машина и они даже имели возможность ездить каждое лето на отдых. «Всё, как в лучших домах!» — заявила как-то мама Димы Тамара Павловна. Она была довольна выбором сына, да и муж, Димин отец, тоже его одобрял. Настя красива, умна, а ещё «замечательно подходит на роль матери», как выразилась Тамара Павловна на свадьбе, чем сильно смутила девушку.
— Фигура у тебя подходящая, девочка! Бёдра широкие, не то, что у некоторых, тьфу, тощие как жерди, как они только детей рожают?! А ты, Настенька, родишь легко, вот увидишь! — свекровь раскраснелась и обняла невестку, совершенно искренне полагая, что сделала комплимент, однако девушка покраснела так, что у неё на глазах выступили слезы, но, при многочисленных гостях-родственниках она всё же справилась с собой и даже попыталась улыбнуться, сгладив неловкость.
— Мам! — шутливо укорил Тамару Павловну сын, нервно поправляя галстук-бабочку, — Ну что ты такое говоришь?! Мы про детей пока не думаем! Ещё только свадьба!
— Про детей всегда надо думать, — проворчала мать, усаживаясь за стол, аккуратно расправляя своё нарядное платье, украшенное пайетками и бисером, которое было сшито на заказ, специально для тожественного случая. — А иначе тогда для чего это всё?.. Что-то в бокале у меня… горько. Горько!!! Горько!!!
После громких криков свекрови, Насте и Дмитрию пришлось снова подниматься из-за стола, чтобы слиться в поцелуе, как того требовал свадебный обычай.
Обнимая жену, Дима почувствовал, как она напряжена, но он, после того, как они поцеловались, ободряюще сжал её руку и с любовью посмотрел в глаза. Настя растаяла. (продолжение в статье)
Маргарита бережно поставила на кухонный стол аптечный пакет, извлекла из него три упаковки таблеток. Лекарства аккуратно легли рядом с салфетницей, их яркие этикетки резко контрастировали с потертой скатертью. Возле окна, в своем привычном глубоком кресле, сидела Елена Михайловна. Ее руки, пальцы которых были скрючены и распухли от многолетней болезни, неподвижно лежали на коленях, в лучах заходящего солнца они казались почти прозрачными.
— Елена Михайловна, вот ваши лекарства. Ровно три упаковки, как доктор прописал, — голос Маргариты был тихим и спокойным, он словно растворялся в тишине комнаты.
Пожилая женщина медленно повернула голову, ее взгляд скользнул по блистерам, а затем устремился в лицо девушки.
— Маргариточка, сколько я тебе должна? Назови сумму, я должна рассчитаться с тобой.
— Ничего вы мне не должны. Мы же договаривались. Это моя небольшая помощь.
— Как это — ничего? — Елена Михайловна сделала попытку приподняться, но резкая боль в колене заставила ее снова опуститься в кресло, лицо ее на мгновение исказила гримаса. — Такие лекарства не могут стоить дешево. Тысячи полторы-две, я чувствую. Я не могу позволить себе быть должной. Это неправильно.
Маргарита мягко коснулась ее плеча, поправила клетчатый плед, сползший на пол.
— Вы уже полностью рассчитались в прошлый раз. И в позапрошлый. Поверьте мне, этого достаточно. Давайте не будем больше об этом.
— Когда это было? Месяц назад? А сколько раз ты с тех пор приходила? Сколько времени ты на меня потратила? — упрямство в голосе старушки смешивалось с искренним беспокойством. Она потянулась в сторону старого серванта, где в ящике лежала ее сумка, но пальцы не слушались, отказываясь выполнять простейшее движение. — Доченька, ну возьми хотя бы немного. Пожалуйста. Мне очень неловко перед тобой.
— Елена Михайловна, не нужно…
— Выходит, я для тебя совсем чужая? Ты помогаешь мне из милости, и даже не позволяешь мне отблагодарить тебя? — Голос Елены Михайловны задрожал, а в уголках ее мудрых глаз заблестели предательские слезинки.
Маргарита глубоко вздохнула, подошла к серванту, достала потертый кошелек и вынула из него несколько купюр.
— Хорошо, я беру. Вот видите, все в порядке.
— Ну вот и замечательно, — Елена Михайловна сразу успокоилась, достала из кармана платочек и аккуратно промокнула глаза. — А то я уж подумала, что ты на меня обиделась. Что я сделала что-то не так.
Маргарита спрятала деньги в карман своих джинсов. Она прекрасно знала, что реальная стоимость лекарств была в несколько раз выше, но вступать в спор не стала. Она понимала, что для Елены Михайловны было жизненно важно сохранять чувство собственного достоинства, ощущать, что она не обуза, а просто человек, который может позволить себе оплатить небольшую помощь.
Их знакомство началось почти четыре года назад. Тогда, в прохладную весеннюю пору, Маргарита, листая сообщения в общем чате своего дома, наткнулась на скромный вопрос: «Добрый день. Уважаемые соседи, не подскажет ли кто-нибудь, кто мог бы помочь и сделать на дому несколько уколов? Врач назначил обязательный курс, а добраться до поликлиники для меня сейчас очень сложно. Я, конечно, оплачу ваши услуги». Сообщение было от Елены М., с четвертого этажа.
Маргарита, работавшая медсестрой в местной поликлинике, откликнулась одной из первых. Дополнительный заработок никогда не был лишним, особенно при ее скромной зарплате и съемной однокомнатной квартире тут же, на втором этаже. Она пришла, сделала первый укол, и Елена Михайловна, тогда еще просто незнакомая пожилая соседка, отсчитала ей несколько купюр. Курс лечения составлял десять дней.
За эти десять дней между ними зародилось что-то большее, чем просто деловые отношения. Они разговорились. Елена Михайловна оказалась бывшим работником библиотеки, начитанной, интеллигентной женщиной с мягким, приятным тембром голоса. Она рассказывала о любимых книгах, о своей молодости, о супруге, которого не стало больше пятнадцати лет назад. У Маргариты же собственная мама ушла из жизни десять лет назад, слишком рано, не дожив и до шестидесяти. Тогда Маргарита была далеко, на курсах повышения квалификации в другом городе, и у нее осталось тяжелое, гнетущее чувство невыполненного долга, недосказанности.
В Елене Михайловне было что-то неуловимо знакомое, родное — может, манера неторопливо говорить, тщательно подбирая слова, а может, те самые натруженные, но добрые руки, или же едва уловимый, успокаивающий запах лаванды, который исходил от ее платочков.
После завершения курса уколов Елена Михайловна timidly попросила о еще одной услуге.
— Маргариточка, у меня большие сложности с походом в магазин. Ноги отказываются слушаться, лифт, как нарочно, постоянно не работает, а с лестницей я уже не справляюсь. Может быть, ты могла бы иногда помогать мне с продуктами? Я, конечно, буду давать тебе деньги. И за твои хлопоты я добавлю. Тысячу в неделю, допустим?
Маргарита согласилась. Она стала заходить два или три раза в неделю, покупала хлеб, молоко, творог, простые овощи. Елена Михайловна вручала ей деньги, а Маргарита приносила продукты и всегда честно возвращала сдачу. А за помощь, как и договаривались, старушка доплачивала.
Постепенно визиты Маргариты становились длиннее. Она помогала разобрать принесенные продукты, иногда мыла накопившуюся посуду, протирала пыль с полок. Елена Михайловна в это время заваривала свежий чай, доставала из жестяной коробки простое печенье, и они подолгу сидели на уютной кухне, разговаривая обо всем на свете. Маргарите, одинокой женщине тридцати пяти лет, чьи подруги давно погрузились в свои семьи и заботы, эти вечера были необходимы. Здесь, в этой квартире, ее ждали. Ей искренне радовались.
Спустя год случилось неприятное происшествие. Елена Михайловна поскользнулась и упала в ванной комнате. Маргарита, пришедшая утром, долго звонила в дверь, но в ответ была лишь тревожная тишина. К счастью, у нее были запасные ключи — сама Елена Михайловна вручила их ей на всякий случай, «если что-то случится». Открыв дверь, Маргарита обнаружила старушку на холодном кафельном полу, неспособную подняться. Та пролежала так всю ночь.
Маргарита помогла ей добраться до кровати, вызвала неотложку. С того самого дня в душе у девушки поселился постоянный, тихий страх. А что, если падение повторится? А если она забудет выключить газовую плиту? Перепутает дозировку важных таблеток?
С этого момента Маргарита стала приходить еще чаще. Утром, перед началом рабочего дня, — чтобы убедиться, что все в порядке. Вечером, после смены, — чтобы помочь приготовить скромный ужин, прибраться в квартире. В выходные дни — просто посидеть рядом, поговорить, скрасить одиночество.
Она не раз видела, как Елена Михайловна ждала звонков от своих взрослых детей. Телефон всегда лежал на самом видном месте, на кухонном столе. (продолжение в статье)